прибыл В.И. Казаков, начальником связи стал П.Я. Максименко – старые сослуживцы,
 с которыми мы давно сработались. Начальником тыла оказался энергичный, хорошо 
знающий дело генерал Н.А. Антипенко. Моим заместителем по формированиям был 
генерал П.И. Батов, старый боевой командир, прекрасный строевик, с хорошими 
организаторскими способностями. С первого же дня знакомства с ним я заметил, 
что он тяготится своей должностью. Человеку с такой кипучей натурой трудно было 
усидеть в штабе.

Политическую работу в войсках возглавлял член Военного совета фронта С.И. 
Шабалин, человек одаренный, умеющий правильно нацелить деятельность 
политаппарата и партийных организаций.

Короче говоря, на Брянском фронте сложился коллектив сотрудников, способный 
обеспечить боевые действия войск в любых условиях.

Сроки готовившейся Воронежским фронтом наступательной операции несколько раз 
переносились, и наконец в первой половине сентября она началась. Предыдущие 
попытки наступать на этом направлении и затянувшаяся подготовка к новой 
операции не могли не насторожить противника. Он хорошо укрепился, подтянул сюда 
силы. Атаки наших войск не приносили результатов. И все же бесперспективные 
атаки продолжались, пока не вмешалась Ставка. По ее приказу наступление было 
прекращено. Войска Воронежского фронта перешли к обороне по восточному берегу 
Дона.

К этому времени обстановка на сталинградском направлении резко осложнилась. 
Противник форсировал Дон, вышел в междуречье Волги и Дона и завязал бои в самом 
Сталинграде.

Примерно во второй половине августа мне довелось дважды разговаривать по ВЧ со 
Сталиным. Разговоры сводились к тому, что под Сталинградом тяжело и нашему 
фронту следовало бы выделить часть войск для усиления этого направления. Я 
отвечал, что наиболее существенной помощью была бы отправка туда танковых 
корпусов. Сталин охотно соглашался с этим. В срочном порядке мы отправили к 
Волге танковые корпуса – сначала М.Е. Катукова, а затем П.А. Ротмистрова. 
Обычно в конце каждого разговора Сталин просил продумать, что бы мы еще могли 
сделать в помощь защитникам Сталинграда.

В сентябре я опять был вызван к ВЧ и уже заранее подготовил ответ, что могу 
отправить последний оставшийся во фронте 16-й танковый корпус (весьма слабый), 
но, к моему удивлению, Сталин ничего не потребовал, а стал интересоваться 
делами на нашем фронте и после краткого моего доклада о полном затишье задал 
вопрос: не скучно ли мне здесь в связи с такой обстановкой? Получив 
утвердительный ответ, он велел мне прибыть в Москву.

В совершенном неведении о причинах вызова, захватив на всякий случай материал о 
состоянии войск, я на следующий же день на машине отправился в столицу.

В Ставке меня принял генерал армии Г.К. Жуков. Он в общих чертах ознакомил с 
обстановкой, сложившейся в районе Сталинграда, а затем с задачей, которая на 
меня возлагалась. Предполагалось сосредоточить сильную группировку наших войск 
(не менее трех общевойсковых армий и несколько танковых корпусов) на фланге 
противника, прорвавшегося в междуречье Волги и Дона, с тем чтобы нанести 
контрудар примерно из района города Серафимович в южном и юго-восточном 
направлениях. Смелая и многообещающая идея! Мне поручалось возглавить эту 
группировку. В мое распоряжение прибыли генералы Козлов и Голубев, которые 
назначались командующими формировавшимися армиями. Третья армия уже находилась 
в районе, где должно было начаться сосредоточение.

Получив задачу, я уже в Москве предпринял первые шаги. Уточнив, какие войска 
усиления нам будут приданы, согласовал вопрос о командных кадрах. Начальником 
штаба был назначен Малинин. Вместо Козлова я попросил поставить на армию 
генерала Батова. Но не успели мы как следует приступить к делу, меня срочно 
вызвал Верховный Главнокомандующий. Он сказал, что в связи с тяжелым положением 
– врагу местами удалось прорваться к Волге – наша операция отменяется, а 
предназначавшиеся для нее войска направляются под Сталинград. Мне следует 
вылететь туда же и принять командование Сталинградским фронтом.

– Остальные указания получите на месте от моего заместителя Жукова, который 
тоже вылетает под Сталинград.

Вышел я от Верховного с невеселыми мыслями. Опять не удалось осуществить 
правильно задуманный контрудар. Единственным утешением была мысль, что меня 
посылают туда, где сейчас идут напряженные бои, а не возвращают на спокойный 
участок.




Восстановленная часть главы