Обстреливали немцы Сухиничи в разное время дня и ночи. Мы к этому как-то быстро 
привыкли и, откровенно говоря, почти перестали обращать внимание.

Гражданское население относилось к нам прекрасно. Но с каждым днем жителей в 
городе становилось все меньше: очень донимали непрекращавшийся обстрел и частые 
бомбежки с воздуха. Наш Василий Иванович Казаков делал все, чтобы отогнать 
неприятельскую артиллерию подальше от Сухиничей. Он даже в самом городе 
поставил 152-миллиметровые гаубицы, замаскировав их в сараях.

С соседними армиями установилась хорошая связь, взаимная информация, и мы 
приступили к отработке взаимодействия на стыках.

Вскоре поступила директива фронта, в которой 16-й армии предписывалось: 
«Удерживая прочно Сухиничи, наступательными действиями продолжать изматывать 
противника, лишая его возможности прочно закрепиться и накапливать силы».

Требование фронта было трудновыполнимым. Одно дело изматывать врага 
оборонительными действиями, добиваясь выравнивания сил, что мы и другие армии и 
делали до перехода в контрнаступление. Но можно ли «изматывать и ослаблять» 
наступательными действиями при явном соотношении сил не в нашу пользу, да еще 
суровой зимой?

Противник был отброшен от Москвы, потерпел поражение. Но он еще не потерял 
обороноспособности, сумел в конце концов закрепиться и продолжал перебрасывать 
свежие войска с запада, где военные силы гитлеровской Германии не были связаны 
действиями наших союзников. Все, на что были способны наши истощенные войска, – 
это выталкивать врага то на одном, то на другом участке, тратя на это силы и не 
достигая ощутимых результатов. Они с трудом пробивались вперед. Я неоднократно 
тогда бывал в разных частях и на разных участках, пытаясь разобраться в 
причинах недостаточной эффективности наших наступательных действий. То, что 
удалось лично увидеть и на себе испытать, убедило меня, что мы не в состоянии 
достичь решающего успеха. В полках и дивизиях не хватало солдат, не хватало 
пулеметов, минометов, артиллерии, боеприпасов; танков остались единицы.

Основой обороны, организованной немцами, были опорные пункты, располагавшиеся в 
селениях или в рощах, промежутки между ними минировались и простреливались. 
Наша пехота наступала тогда жиденькими цепями; они преодолевали глубокий снег 
под сильным огнем, при слабой артиллерийской поддержке из-за малочисленности 
стволов и недостатка снарядов. Еще не видя врага, задолго до атаки героическая 
пехота выбивалась из сил, несла потери.

Не лучше ли, думалось мне, использовать выигранную передышку и перейти к 
обороне, чтобы накопить силы и средства для мощного наступления?

По данным нашего штаба, противник значительно превосходил нас. Парадокс: 
сильнейший обороняется, а более слабый наступает, причем по пояс в снегу…

Все это, с подсчетами и выводами, было изложено в обстоятельном докладе и 
представлено командующему фронтом.

Ответ был короткий: «Выполняйте приказ!»

Оставалось одно – думать, как решить задачу.

На широкие наступательные операции сил не хватало. Решено было каждый раз 
ограничиваться определенной конкретной целью. Наиболее заманчивым объектом 
борьбы были населенные пункты, занимаемые противником. Потеря каждого такого 
пункта являлась для врага чувствительной, так как это сразу отражалось на его 
системе обороны огнем, в которой пробивалась брешь.

Немецко-фашистские войска учитывали характер местности и зимние условия. Все 
деревни и хутора на переднем крае и в глубине были превращены в опорные пункты, 
обнесенные колючей проволокой. Подступы к ним были заминированы. Под домами – 
блиндажи с бойницами для кругового обстрела. Танки располагались для ведения 
огня прямой наводкой с места, являясь бронированными артиллерийско-пулеметными 
точками.

Вся эта система вражеской обороны и натолкнула на мысль наносить удары 
последовательно то по одному, то по другому опорному пункту, сосредоточивая – в 
пределах возможностей – нужные для этого силы и не слишком оголяя другие 
участки.

Первую такую операцию провели на правом фланге. В ней участвовали две неполные 
дивизии (они должны были оставить подразделения на случай обороны своих 
участков). Усилили их артиллерией армии и десятком Т-34; большего позволить не 
могли.

Пехота в ночь заняла исходное положение, подобравшись по снегу как можно ближе 
к опорному пункту. Для танков саперы проделали в снежной целине проходы, по