Сознаюсь, что эти труженики, с таким спокойным упорством выполнявшие тяжелую 
земляную работу, тронули меня до глубины души. И к сердцу подступила еще более 
жгучая злоба и ненависть к врагу. Я взглянул на Лобачева и по его лицу понял, 
что им овладели те же чувства.

Мы сознавали, что то же самое испытывают все воины нашей армии и что битва, 
которая начнется не сегодня-завтра, будет решающей и послужит началом коренного 
поворота в ходе всей кампании. Право на такую уверенность давали нам 
октябрьские бои под Волоколамском.

Как ни силен был враг со всей его мощной техникой, ему не удалось прорвать наш 
фронт. Невиданной была стойкость войск в этих боях.

…Наш штаб и управление уже расположились в Ново-Петровском. Военный совет 
разместился в соседней деревушке Устиново. Штаб имел связь со всеми 
соединениями и частями, с соседями справа и слева. Нужно отдать должное 
полковнику П.Я. Максименко, его неиссякаемой энергии, знанию дела и высоко 
развитому чувству ответственности за порученный участок работы. Именно 
благодаря этим качествам он в самых сложных условиях создавал нам возможность 
поддерживать непрерывную связь с войсками. На протяжении всего периода боев под 
Москвой связисты – солдаты, сержанты и офицеры – честно, с величайшей 
самоотверженностью выполняли свой воинский долг.

Еще один штрих тех дней, сильно запомнившийся. В Ново-Петровском нас навестил 
Емельян Ярославский с группой агитаторов Центрального Комитета партии, и этого 
человека народ знал и любил. Наши товарищи позаботились, чтобы из каждого полка 
прибыли люди его послушать, а там уж солдатская молва разнесет по позициям 
слово партии.

В помещении было полным-полно народу. Емельян Михайлович в своем пиджачке 
выделялся среди военных. Он сказал, что не станет делать доклад.

– Спрашивайте, товарищи, обо всем, что вас волнует, а я, как смогу, отвечу, – 
обратился к присутствующим Емельян Михайлович.

Вопросы посыпались со всех сторон. Невдалеке от Ярославского прямо на полу 
сидела тесная группа панфиловцев. Они были в белых маскировочных халатах и с 
автоматами в руках. Все с огромным вниманием слушали оратора.

К началу вражеского наступления у нас были собраны довольно точные данные о 
группировке немецко-фашистских войск. Против 16-й армии немцы сосредоточили 5-й 
армейский, 46-й и 40-й моторизованные корпуса 4-й танковой группы. Севернее 
Волоколамска занимали исходное положение 106-я и 35-я пехотные дивизии. На 
участке западнее и юго-восточнее Волоколамска против левого фланга нашей армии 
развернулись четыре танковые дивизии – 2, 11, 5 и 10-я – и моторизованная 
дивизия СС под названием «Рейх». Об этом неоднократно докладывалось в штаб 
фронта. Там, видимо, склонны были считать, что наши донесения преувеличивают 
силы противника. Мы, конечно, понимали товарищей. Им хотелось, чтобы сил у 
противника было меньше. Да ведь и мы не возражали бы против этого. Но пленные, 
взятые под Скирманово и на других участках, подтверждали наши сведения. 
Приходилось считаться с фактами и готовиться к худшему. Успокаивать себя и 
войска мы не имели права.

Для усиления нашего левого крыла был привлечен корпус Доватора. При нужде можно 
было бы сманеврировать на угрожаемый участок.

На левый фланг уступом назад мы подтянули 78-ю стрелковую дивизию.






Отступать некуда


Произведя перегруппировку, подтянув новые части и пополнив участвовавшие уже в 
боях соединения, 16 ноября немецко-фашистские войска группы армий «Центр», 
возглавляемые фон Боком, перешли в наступление, и сражение развернулось на 
широком фронте от Калинина до Тулы. На севере главный удар наносился в полосе 
30-й, 16-й армий и правого крыла 5-й армии (Волжское водохранилище, железная 
дорога Москва – Можайск), на юге в полосе 50-й армии (Тула, Новомосковск в 
направлении на Каширу).

Сразу определилось направление главного удара в полосе нашей армии. Это был 
левый фланг – район Волоколамска, обороняемый 316-й дивизией и курсантским 
полком.

Атака началась при поддержке сильного артиллерийского и минометного огня и 
налетов бомбардировочной авиации. Самолеты, встав в круг, пикировали один за