Познакомились накоротке. Поручил Малинину выбрать место для командного пункта, 
а сам занялся другими делами.

Новый начальник штаба обратился к Тарасову:

– Когда приступим к сдаче-приему дел? Тарасов изумился:

– Каких дел? – и вынул из планшета блокнот – всю свою канцелярию.

Пора штабных импровизаций миновала. Все стало по-другому, и я это почувствовал 
следующим же утром с мелочи. Подъезжает на мотоцикле девушка-красноармеец.

– В чем дело?

– Завтрак товарищу командующему.

– Откуда?

– Из штаба.

До этого командующий группой войск, как и все, спал под сосной или в машине, ел 
из солдатского котелка. Вилка и свежая салфетка показались вещами из другого 
мира.

Некоторое недовольство у меня сначала вызвало то, что Малинин, на мой взгляд, 
далеко отнес от переднего края наш КП (километров на восемь или десять). 
Поскольку я сам поручил ему выбрать место, пришлось смириться, но от замечания 
я все-таки не удержался.

– Не слишком ли глубоко мы забрались от фронта? Пожалуй, тут забудешь, что идет 
война…

Полковник взглянул на меня с удивлением, но дисциплинированно смолчал.

Зародившийся было в связи с этим случаем холодок быстро исчез. Вскоре я 
убедился, что КП находится там, где нужно: бои принимали затяжной характер. В 
общем, Михаил Сергеевич Малинин с первых же дней показал себя умницей, опытным 
и энергичным организатором. Мы с ним сработались, а впоследствии хорошо, 
по-фронтовому, сдружились.

Был создан настоящий командный пункт, наблюдательные пункты на переднем крае, 
быстро установлена проводная связь с войсками.

Опытному глазу сразу было заметно, что в руках полковника Малинина сколоченный, 
исполнительный и быстро реагирующий на все, что делается в войсках, штабной 
коллектив. Властная натура руководителя штаба порою охлаждала инициативу 
подчиненных, но потом это прошло, стерлось… Впрочем, к этому будет время 
вернуться.

Хорошее впечатление произвел на меня начальник артиллерии 7-го мехкорпуса 
генерал-майор Василий Иванович Казаков. Он сразу отправился на огневые позиции 
– по-хозяйски оценить, что у нас и где имеется, каковы кадры. Короче говоря, 
генерал отдался делу, освободив И.П. Камеру, которого требовала Москва. Вскоре 
стало известно, что Камера, так много сделавший на ярцевских рубежах, назначен 
начальником артиллерии Западного фронта. Рад был за товарища, получившего 
достойное поле деятельности.

Генерал Виноградов, назначенный ко мне заместителем, вскоре тоже был отозван от 
нас.

К концу июля положение войск нашей группы значительно упрочилось: не говорю уже 
о том, что мне лично стало легче, когда получил полнокровный аппарат управления.
 Командование фронта подкрепило нас несколькими танковыми батальонами. 
Московская партийная организация прислала батальон коммунистов. Удалось 
выкроить время и приветствовать этот отряд. Немецкие летчики как будто узнали о 
его прибытии: на нас посыпались бомбы. Быстро рассредоточили людей в лесу, а 
когда закончился налет, продолжили нашу беседу. В заключение я сказал, что 
скоро товарищи получат возможность рассчитаться с врагом. Так оно и вышло.

Собрав все, что можно, на участок Ярцева, мы нанесли удар. Противник его не 
ожидал: накануне он сам наступал, был отбит и не предполагал, что мы после 
тяжелого оборонительного боя способны двинуться вперед. Элемент неожиданности 
мы и хотели использовать. Ударили в основном силами 38-й стрелковой и 101-й 
танковой дивизий, придав им артиллерию и танки, в том числе десять тяжелых – КВ.
 В результате наши части овладели Ярцево, форсировали Вопь и захватили на 
западном ее берегу очень выгодные позиции, на которых и закрепились, отбив все 
контратаки.

Опять был очень хорош мотострелковый полк Воробьева, порадовал взаимодействием 
с танками. Получил боевое крещение батальон московских коммунистов. Товарищи с