нес неоправданные потери. Это его раздражало. А раздражение – плохой советчик 
командиру любого ранга.

18 или 19 июля мы с Тарасовым заскочили на НП к Кириллову, который вел упорный 
бой с вражеской пехотой. Потом здесь немного затихло. На легковой машине к нам 
подъехали несколько командиров, и вдруг среди них я увидел знакомое – и дорогое 
– лицо.

– Камера!.. Иван Павлович, тебя ли вижу?..

На самом деле это был он, мой старый сослуживец времен конфликта на КВЖД, когда 
я водил в бои 5-ю отдельную Кубанскую кавбригаду, а он командовал в ней 
артдивизионом.

Замечательный командир-артиллерист, стойкий большевик (в гражданскую войну был 
комиссаром!) и чудесный товарищ.

Встреча оказалась как нельзя ко времени. Узнав, что Камера является начальником 
артиллерии 19-й армий и потерял связь с этой армией, я предложил ему возглавить 
артиллерию нашей группы и помочь нам бить наседавшего врага. Иван Павлович 
охотно согласился и энергично взялся за дело. Я с облегчением вздохнул. Под 
Ярцево, как это было и в боях в районе Луцка, рассчитывать приходилось прежде 
всего на артиллерию – перед нами опять появились вражеские танки.

Обстановка на этом рубеже оказалась более серьезной, чем предполагали в штабе 
Западного фронта. Первый же бой помог установить, что в районе Ярцево находится 
не только выброшенный немцами десант, но и более внушительные силы. Обойдя 
Смоленск с севера, сюда прорвалась 7-я танковая дивизия. Разведка и показания 
пленных засвидетельствовали, что начали прибывать моторизованные части из 
танковой группы врага, действовавшей на смоленском направлении.

Ярцево, как я уже писал, было захвачено противником. Форсировав Вопь, он 
овладел плацдармом на восточном берегу реки и старался – пока осторожно – 
продвинуться по шоссе в сторону Вязьмы. Одновременно мы зафиксировали его 
активность в южном направлении, то есть в направлении переправ в тылу 16-й и 
20-й армий.

Разобравшись в обстановке, я тогда примерно так представил себе намерения 
противника: сомкнуть кольцо окружения вокруг наших войск, воюющих в районе 
Смоленска, – сделать это противник намеревался на рубеже реки Вопь и южнее по 
Днепру, – а затем обеспечить себе условия для прорыва по автостраде к Москве.

На долю двух наших дивизий и выпала тяжелая задача сорвать эти намерения 
противостоявших нам вражеских сил.

Наша оборона по необходимости носила линейный характер. Второго эшелона не было.
 В качестве резерва я мог использовать два полка 101-й танковой дивизии, 
расположенные несколько уступом влево. Мотострелковый полк этой дивизии 
оборонял справа Дуброво, слева – Городок, Лаги; на его участке был поставлен 
противотанковый артиллерийский полк. Уступом вправо юго-западнее Замошья 
располагался 240-й гаубичный полк. Таким образом, автострада и железная дорога 
были надежно обеспечены в противотанковом отношении. А это немало!.. 38-я 
стрелковая дивизия оборонялась восточнее Ярцево по берегу реки Вопь. Танковые 
полки 101-й танковой дивизии занимали выгодное положение для контратаки в 
случае прорыва немцев вдоль автострады.

Обо всем этом мной и было донесено командующему фронтом. Я, между прочим, 
доложил, что прибывающие на ярцевский рубеж по распоряжению фронта дивизии 
крайне малочисленны. В одной оказалось 260 человек, в другой и того меньше.

Огромным усилием всех офицеров, представлявших собою управление группы наших 
войск, в процессе непрерывных боев удалось в короткий срок организовать вначале 
сопротивление врагу, не допуская его продвижения на восток. А затем мы начали 
переходить в наступление, нанося немцам удары то на одном, то на другом участке 
и нередко добиваясь успеха. Правда, успехи по масштабам носили тактический 
характер. Но они способствовали укреплению дисциплины в войсках, ободряли 
бойцов и командиров, которые убеждались, что способны бить врага. Тогда это 
многое значило.

Кроме того, наша активность, видимо, озадачила вражеское командование. Оно 
встретило отпор там, где не ожидало его встретить; увидело, что наши части не 
только отбиваются, но и наступают (пусть не всегда удачно). Все это создавало у 
противника преувеличенное представление о наших силах на данном рубеже, и он не 
воспользовался своим огромным превосходством. Фашистское командование нас 
«признало», если так можно сказать. Оно подтягивало и подтягивало свои войска в 
район Ярцево, наносило массированные удары авиацией по переправам и боевым 
порядкам нашей группы. Возросла мощность вражеского артиллерийского и 
минометного огня. Нас спасали леса и то, что пехота наша зарылась в землю.

Бои под Ярцево, непрерывные и тяжелые для обеих борющихся сторон, мешали