Процесс против группы «Рамзай» начался в сентябре 1941 года.

Зорге предъявили обвинение в шпионаже, которое он отрицал, аргументируя это 
так: «Советский Союз не желает никаких политических конфликтов или военных 
столкновений с другими странами, и в первую очередь – с Японией. Он также не 
намеревается нападать на Японию. Следовательно, мы – я и члены моей группы – 
приехали в Японию не врагами этой страны. Смысл, который обычно вкладывается в 
слово „шпион“, не имеет к нам никакого отношения. Шпионы таких стран, как 
Англия или США, пытаются выявить слабые места в политике, экономике и 
обороноспособности Японии и соответствующим образом их атаковать. Мы же, 
напротив, в процессе сбора информации в Японии совершенно не имели подобных 
намерений…» Впрочем, суть их работы от этой казуистики не менялась…

На суде Рихард полностью брал на себя ответственность за свои действия и за 
действия своих людей – может быть, именно благодаря этому по «делу Зорге» были 
вынесены довольно мягкие приговоры. В январе 1943 года они были оглашены. 
Рихард Зорге и Ходзуми Одзаки приговаривались к смертной казни, Макс Клаузен и 
Бранко Вукелич – к пожизненному заключению. Сначала Зорге не хотел подавать 
апелляцию, но потом все же сделал это, равно как и Одзаки. По делу Клаузена 
апелляцию подал прокурор, требовавший для радиста смертной казни. Еще через год 
состоялось решение – приговоры утвердить. Японцы – народ, который ценит 
мужество. Адвокат Асанума, защищавший Рихарда на процессе, вспоминал: «Зорге – 
героический мужчина. Он ничего не говорил без юмора, был очень отзывчивым, а 
когда смеялся, то был похож на любящего отца».

Анна Клаузен получила семь лет тюрьмы. Иотоку Мияги умер во время следствия. 
Еще 11 японцев получили разные сроки заключения, а 18 из 35 арестованных по 
делу были признаны «пособниками» и вскоре освобождены. Члены семей тоже 
остались на свободе. Ни в СССР, ни в Германии участники шпионской группы так 
легко бы не отделались.

Больше девяти месяцев Рихарда и Одзаки продержали в камере смертников. Им 
разрешили писать, «что они захотят», и Зорге оставил после себя «Тюремные 
записки» – рассказ о своей жизни, политических взглядах и работе. Рихард ни в 
чем не раскаивался и ни о чем не жалел. Он не был рефлексирующим интеллигентом 
– а перед смертью в нем окончательно проснулся древний воин-германец, варвар, 
для которого все просто: бери от жизни, что можешь, а пришло время умирать – 
умри, не показывая страха. Усталость, отчаяние – все было позади. Он выбрал 
свою линию поведения и следовал ей до конца – превыше всего в этом характере 
была гордость…

Утром 7 ноября 1944 года дверь камеры смертников открылась. Вошел начальник 
тюрьмы, отдал официальный поклон и спросил, действительно ли заключенного зовут 
Рихард Зорге.

– Да, это мое имя.

– Сколько вам лет?

– Сорок девять.

– Ваш адрес?

Удостоверившись, что перед ним тот самый человек, тюремщик снова поклонился.

– Мне поручено сообщить, что по распоряжению министра юстиции барона Ивамура 
зачитанный вам приговор сегодня будет приведен в исполнение. От вас ждут, что 
вы умрете спокойно.

Снова поклон, на который Зорге отвечает вежливым кивком.

– Имеете ли вы какие-нибудь желания?

– Нет, свою последнюю волю я уже изложил письменно.

– В таком случае прошу вас следовать за мной.

– Я готов.

Они вышли во двор и направились к небольшому каменному домику, где уже ждали, 
прокурор, палач и священник – правда, буддийский, но Рихард все равно был 
неверующим. Он, не повернув головы, прошел мимо статуи Будды в первой комнате 
домика для казней, и сам ступил на крышку люка под виселицей, сжал кулак в 
традиционном приветствии немецких коммунистов. Говорят, перед смертью он 
воскликнул: «Да здравствует Советский Союз!» «Да здравствует Красная Армия!»

Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!

А как вел себя «цезарь»? В нашем консульстве узнали о провале почти сразу. 
Арестовав Макса Клаузена, полицейские оставили дома его жену в качестве живой