Так, еще в годы войны Рихард в эшелоне познакомился с человеком по имени Эрих 
Эбербек. Они разговорились, выяснилось, что Эрик – ветеринар, после войны 
собирается сдавать кандидатский экзамен. И вот в 1931 году Зорге узнал, что 
некий Эбербек, ветеринар, подписал контракт на поездку в Китай в качестве 
военного советника. Не тот ли самый?

Оказалось, тот самый и есть. Естественно, со старым знакомым грех было не 
выпить. По ходу сидения в офицерском казино Эрих рассказал Рихарду, что 
занимается выведением новой породы мулов, особенно выносливых и сильных. Зачем? 
А, эти китайцы хотят на мулах транспортировать свои новые орудия. На мулах? 
Какие, спрашивается, орудия можно транспортировать на мулах? Немецкие, их 
сконструировали специально для Китая и скоро начнут поставлять. Такое орудие 
легко разбирается на восемь частей, каждая из которых грузится на мула – и 
вперед: пройдут по любому бездорожью. А скоро из Германии прибудут инструкторы 
– обучать этих тупых косоглазых обращению с пушками. Уже организован учебный 
центр с полигоном…

Впрочем, про учебный центр Рихард к тому времени знал. Его китайские агенты 
убедили повара инженерастроителя Ярона сфотографировать всю геодезическую 
документацию по строительству. Теперь понятно, для чего делают новый полигон.

Вообще китайцы и фотография – это особая тема. У немецких военных советников и 
прочих европейцев, в которых наши разведчики имели особый интерес – у всех были 
китайские слуги, а у некоторых – и китайские жены. Естественно, читать 
по-английски и по-немецки слуги не умели, да большинство из них и 
по-китайски-то не умело читать. Поэтому хозяева считали, что в их кабинетах 
секретные документы в полной безопасности и часто не считали нужным убирать их 
со стола не то что в сейф, но даже в ящик. Этим и пользовались разведчики.

Так, например, им понадобилось достать код правительственной связи. У Макса 
Клаузена, который, будучи радистом, большую часть времени все равно сидел без 
дела и слушал чехарду в эфире, родилась идея – почему бы не заняться 
радиоперехватом? Естественно, то, что передавалось открытым текстом, их не 
интересовало. Значит, надо было доставать шифры и коды, хорошо бы 
правительственные или армейские.

За два месяца Зорге выяснил, что основной полк связи войск Чан Кайши базируется 
в Синьцзяне и что кодированием занимается немецкий офицер-связник по фамилии 
Штёльцнер. Зорге поехал в Синьцзян и вернулся невероятно уставший и без 
результата. Доступа к немцу не было никакого. Рихард и вообще-то тяжело 
переживал неудачи, а тут впал в полное расстройство и на предложение Макса 
посоветоваться с Цзяном только махнул рукой.

И все же выход нашел как раз хитроумный Цзян. У Штёльцнера была жена-китаянка, 
которая, как хозяйка, имела доступ во все помещения в доме, в том числе и в 
кабинет, куда не допускались остальные слуги. К обязанностям супруги она 
относилась по-китайски: чтобы сохранить расположение мужа, жена должна быть 
всегда красивой. Поэтому она регулярно ездила в Шанхай за дорогим бельем, 
шелковыми платьями и духами. Однако оплачивать покупки приходилось мужу, 
которому это совсем не нравилось. Такая вот проблема, особенно с духами сложно, 
ведь женщина должна хорошо пахнуть, а муж никак не может понять особой прелести 
дорогих французских духов…

В парфюмерной лавке и нашли общий интерес Цзян и очаровательная китаянка. 
Дальше уже пошли чисто технические тонкости. Джон, фотограф группы, 
сконструировал специальный фотоаппарат, намертво закрепив диафрагму и выдержку, 
а в качестве фиксатора расстояние до объекта съемки привязал к аппарату 
свинцовый шарик на шнурке. Теперь все было проще простого: положить бумагу под 
настольную лампу, с помощью шарика установить расстояние, снять, передвинуть 
кадр. Все. Ей дали аппарат и несколько десятков флаконов духов.

Естественно, читать китаянка не умела. Она некритически переснимала все бумаги 
на столе мужа. Чего там только не было: письма, страницы книг, инструкции, 
просто изрисованные листки бумаги. Но среди всего этого бедлама разведчикам 
досталось несколько армейских кодов и система их изменений, а также список 
телефонных номеров всех немецких военных советников.

Аналогичная история произошла с графом фон Мольтке, летчиком-инструктором 
учебного подразделения китайской авиации. Граф был преисполнен прусского 
снобизма, в свои тридцать лет носил монокль и, представляясь, щелкал каблуками 
и торжественно произносил: «Ствол Б, линия первая, ветвь первая, граф!» Однако 
и у этого графа были китайские слуги, «недочеловеки», которых он совершенно не 
опасался. Но у этих китайцев были свои счеты и с господином графом, и с режимом.
 И вот, один из таких китайских солдат-боев в течение одиннадцати месяцев 
фотографировал все бумаги графа фон Молътке, которые тот, ничего не опасаясь – 
а чего бояться, когда вся прислуга неграмотна? – оставлял просто на столе. Все 
данные отправлялись в Москву, где их сортировали: то, что имело интерес для 
СССР, оставляли у себя, а данные, касающиеся дислокации войск, военных планов и 
пр., пересылали в советские районы.