совершившихся на фронте, или читая его интересные мемуары "Записки командующего 
фронтом", "Сорок пятый", я убеждался, что Конев никогда не говорит только о 
себе, но всегда о людях, ему помогавших. О командующих армиями, о командирах 
дивизий, полков и даже батальонов. В цепкой полководческой памяти его и много 
лет спустя после того, как отгремели последние залпы второй мировой войны, жили 
имена и фамилии людей, которые когда-то вместе с ним осуществляли операции и 
особенно при этом отличились. 

АРТИЛЛЕРИЙСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ 

Артиллерийское наступление. Этого термина не было ни в одном боевом уставе 
довоенных лет. Он возник в ходе второй мировой войны как обобщение опыта боевых 
действий Красной Армии. 

Маршал Конев всегда придавал артиллерии особое значение. Планируя 
наступательные операции, он при прорыве вражеской обороны обычно применял 
артиллерию концентрированными массами. 

- Лучше, хорошо разведав оборонительную сеть противника, сразу обрушить на него 
огонь всех батарей, ошеломить, хоть ненадолго парализовать его мощным 
артиллерийским ударом, чем, экономя снаряды, размазывать наступление во времени 
и платить за это ценой многих солдатских жизней, - говорил он своим офицерам 
еще на Калининском фронте. 

И не только говорил, но осуществлял это на деле. Это было его принципом. Уже 
под Калинином он применил метод массированного артиллерийского удара, когда 
дивизия Горячева форсировала Волгу по льду. Но более совершенные формы 
артиллерийского наступления мы видели в последний год войны, в дни, когда силы 
фронта собирались в ударный кулак за Вислой на Сандомирском плацдарме. Там в 
войсках фронтов были применены так называемые карты-бланковки. Карты эти 
представляли собой кусочки жесткой бумаги. На основе ежедневных 
разведывательных данных на них наносились сведения о противостоящем противнике 
- огневые точки, доты, дзоты, блиндажи, ходы сообщения, перекрестки дорог, 
места возможных сосредоточений. Эти карты перед наступлением были розданы по 
всему участку прорыва, вручены каждому командиру батареи. 

По ним командир намечал для себя цели первой и второй очереди. При прорыве на 
Сандомирском плацдарме мы были свидетелями, как действовал этот прием. Здесь 
артиллерийское наступление удалось посмотреть в его полной мощи. Цели, 
выявленные в ходе боя, командир также наносил на карту и поражал своим огнем. 

С вечера мы, почти весь наш корреспондентский корпус, заняли места в огромной, 
добротно построенной графской конюшне, находившейся вблизи от передовой. 
Толстые каменные стены, узкие, как амбразуры, окна, удобные для наблюдения. 
Отсюда открывался широкий вид на тщательно укрепленную пойму какой-то небольшой 
речки. Здесь пахло теплым навозом, а между окон висели живописные портреты 
знаменитых лошадей и фотографии взятых ими призов. 

Конюшня эта уцелела, вероятно, потому, что противник не предполагал, что 
кто-нибудь может находиться в этом легко обстреливаемом месте на пригорке у 
самых его позиций. 

В пять часов взвилась сигнальная ракета и залпами заговорили средние калибры. 
Они еще не смолкли, когда под прикрытием огня штурмовые батальоны бросились в 
атаку и довольно скоро достигли первых траншей неприятеля. Не знаю, может быть, 
в этом и был замысел командования, но, совершив мощный огневой налет, 
артиллерия стихла. Очевидно приняв действия передовых батальонов за общее 
наступление наших войск, противник открыл мощный ответный артиллерийский огонь 
и тем самым обнаружил все свои огневые средства. 

Вот тогда и наступила решающая фаза артиллерийского наступления, подкрепленного 
бомбовыми ударами авиации. Артиллерия заговорила в полную силу всеми своими 
калибрами, в пушечный рев вплелись басы артиллерии большой мощности, бившей уже 
по тылам врага, по местам скопления техники, по дорогам, на которых были 
обнаружены стягивающиеся к передовой подкрепления. Пикировщики помогали ей с 
воздуха. 

На рассвете, когда начиналось наступление, все кругом окутал густой холодный 
туман. С неба валили хлопья мокрого снега. Видимость была никудышная. Но 
благодаря картам-бланковкам орудия били точно. Туман не мешал, а, наоборот, 
даже облегчал работу славных наших пушкарей. Маскируя район нашего 
сосредоточения войск, он ослеплял противника в обороне. 

Из-за снега и тумана мы не могли это видеть, но нам объяснили, что 
артиллерийское наступление все время шло как бы в два приема. Небольшие и 
средние калибры пробивали бреши во вражеских траншеях, орудия большой мощности 
и авиация парализовали движение на путях подтягивания резервов и накрывали 
места расположения этих резервов. 

Неприятель, разумеется, не дремал. Ответный огонь был ожесточенным. И все же