принимал за командира танка. - Наша бригада бой ведет, слышишь пушки бьют. 
Последние снаряды достреливает. А тебе некогда через этот вшивый ручей машины 
перевести? - И сорвался уже на крик: - Не пропущу, пока не поможешь! Пока жив - 
не пропущу, дави меня! 

Из люка показались чумазые лица танкистов. Выражение их не предвещало ничего 
хорошего. Кто смеет задерживать командующего, да еще в разгар напряженных боев? 
Танк вздрогнул и попытался обойти лейтенанта. Но тот лег поперек дороги, и его 
примеру последовали два водителя грузовиков. 

Командующий вылез из башни, спрыгнул на землю и отдал короткое распоряжение. 
Танк осторожно приблизился к машинам, застрявшим в ручье. И пока с помощью 
стального троса танк перетягивал машины через ручей, командующий шагал по 
протоптанной в снегу стежке, прислушиваясь к звукам артиллерийского боя, то и 
дело поглядывая на часы. Лейтенант бойко руководил операцией. 

В это время из люка вылез невысокий белокурый подполковник в складной штабной 
шинельке, шепнул лейтенанту, что тот, кого он принял за командира танка, Маршал 
Советского Союза Конев. Задержать командующего в пути - это же ЧП фронтового 
масштаба! 

Молодой человек оробел, подбежал к командующему, бросил руку к виску: 

- Товарищ Маршал Советского Союза. Я не знал... 

- Правильно действуете, лейтенант. Как фамилия?.. Пастухов?.. Соломахин, 
запишите его данные. Правильно действуете, старший лейтенант Пастухов. Одобряю 
настойчивость... 

Об этом случае, как и о разговоре Конева из деревни Толстое с Верховным 
Главнокомандующим, нигде ничего опубликовано в те дни, разумеется, не было. Но 
устная молва об этом долго ходила по войскам 2-го Украинского фронта, когда они,
 преследуя с боями армию отступавшего противника, двигались по весеннему 
бездорожью к Южному Бугу. 

На фронте обычно ходит немало легенд о любимых военачальниках. Я специально 
проверял у Соломахина, адъютанта маршала, был ли такой случай. 

- Был. Простить себе не могу, что допустил эту историю. Поздно вылез из танка. 
Ведь "мессеры" вдоль дороги так и ходили. Знаешь, что тут могло получиться? Ну, 
а когда он приказал машины эти чертовы перетаскивать, что я мог сделать? 

- И действительно, лейтенанта в звании повысили? 

- Да. Получил он еще звездочку на погоны. Верно. Наш такие вещи помнит. 
Забудешь сделать - проверит, узнает, что не выполнил, - шкуру спустит. 
Спрашивал потом, выполнен ли его приказ. 

При проведении всех операций Иван Степанович Конев, полководец с комиссарской 
душой, неизменно проявлял заботу о солдатах, офицерах, которые, как он всегда 
помнил, и решают судьбу любого сражения. Он знал, что такое моральное состояние 
армии и ее боевой дух. И как бы ни был занят, никогда не выпускал из поля 
зрения политическую работу, прекрасно понимая, что только она может обеспечить 
высокий наступательный порыв. 

- Об армейских большевиках, о партийной работе пишите, - говорил он нам, 
военным корреспондентам. - Эта великая, неисчерпаемая тема. В самую лихую пору 
войны, когда неприятель штурмовал Сталинград, когда в окруженном Ленинграде 
люди умирали от голода, когда все преимущества коммуниста заключались лишь в 
том, что он первым идет в бой и выполняет самые ответственные, самые опасные 
задания, партия наша росла. Росла, как никогда за всю свою славную историю. 
Подумайте-ка об этом, товарищи писатели. Всерьез подумайте. Где и когда это 
бывало? Только у нас, только на советской земле. Об этом не только статьи, об 
этом песни петь надо. 

Член Военного совета 1-го Украинского фронта генерал-полковник К. В. Крайнюков 
вспоминает в своей книге: 

"Иван Степанович, будучи по натуре вспыльчивым человеком, порой круто обходился 
с провинившимися; мог накричать, допустить резкость, по поводу которой сам же 
потом очень сожалел. Но я не помню случая, чтобы он, поддавшись минутному 
настроению, смещал бы офицеров с должностей или же ходатайствовал об их замене. 
Если командующий убеждался, что провинившийся не потерянный человек и может 
исправиться, то он горой стоял за подчиненного. А вот безвольных, трусливых 
людей он терпеть не мог..." 

Рассказ об этой его черте будет, пожалуй, неполным, если не сказать, что, уча 
своих подчиненных, он и сам учился у них. Прислушивался к их мнению, советам. 
Принимая свое решение, он при этом учитывал все дельные советы, которые ему 
были даны. И еще: вспоминая разговоры с ним в дни войны о событиях,