чувствовалось, что управление у противника дезорганизовано. 

Словом, в результате вот такого мощного, концентрированного артиллерийского 
удара, поддержанного с воздуха, благодаря инициативе и напористости стрелковых 
частей прорыв был успешно завершен. Когда рассвело, стрелковые части, влившиеся 
в этот прорыв, отбросили неприятеля так далеко, что и выстрелы-то были еле 
слышны. 

День завязался пасмурный, изморозь оседала на воротниках шинелей. Мы все-таки 
обошли участок прорыва. Обошли пешком; все было перекопано, переворочено, 
разбито. Год назад подобное мы видели на разрушенных укреплениях у 
Корсунь-Шевченковского. В ушах стоял непрерывный звон. Легко было вообразить, 
каково было противнику, когда на него из оттепельной мглы, из масс падающего 
снега обрушился стальной вихрь артиллерийского огня. Впрочем, прицельный и 
умело направленный вихрь. 

И вот что самое важное: при прорыве этого очень хорошо укрепленного рубежа наши 
потери были сравнительно малыми. 

- Ну, друзья, видели вы, что такое настоящее артиллерийское наступление? - не 
без гордости сказал нам командующий артиллерией армии, который разместил свою 
штаб-квартиру в столь памятной для нас конюшне. Вот когда бог войны заговорил в 
полный голос. Видели, слышали? 

Да, мы это видели и слышали. Крепкий у него голос, у этого бога войны. Звон в 
ушах стоял до вечера. 

ЛЮБИМЫЙ "КОНЕК" МАРШАЛА КОНЕВА 

Рассматривая теперь карты наступательных операций 2-го, а потом 1-го 
Украинского фронта, отчетливо видишь и еще одну особенность полководческого 
почерка маршала Конева. Совершив прорыв даже на сравнительно узком участке 
фронта, он смело вводил в него танковые войска с заданием стремительно 
двигаться в глубь неприятельской территории, смело действовать на оперативном 
просторе. Стрелковым же частям, принимавшим, разумеется, активнейшее участие в 
самом прорыве, штурмовавшим одну за другой полосы вражеской обороны, 
приказывалось крепить фланги и форсированно наступать по следам танковых армий, 
заполнять пустоты, образующиеся после того, как проходили танковые армады. 

Я беседовал об этом с генералом армии Иваном Ефимовичем Петровым. 

Любивший в свободное время подумать над проведенными операциями, он не скупился 
и на весьма острые суждения. 

- Со стороны можно подумать, что наш маршал, как азартный игрок, вгорячах 
бросает на стол все свои козыри, - говорил он. - А вдруг неприятель контрударом 
залатает прорыв и танки окажутся, как изволят выражаться наши противники, в 
мешке? Так это, может быть, и выглядит, если смотреть со стороны. Но мы-то 
видим не только сцену, мы, штабники, видим кулисы, мы знаем, что происходит за 
сценой до того, как поднимается занавес. Тут Иван Степанович работает как 
бухгалтер. Умело и точно все подсчитывает. Все как есть. И возможности 
транспорта и снабжения, учитывает даже характер своих командиров и командиров 
противника. Только когда все рассчитано, расставлено, подвезено, тогда и 
отдается приказ о наступлении. 

Рассказывая, генерал снимает пенсне и протирает его круглые стекла; пенсне 
придает ему, бывшему рабочему парню, прослужившему в Красной Армии с первых 
месяцев ее создания, вид кадрового, потомственного офицера. 

- Все рассчитано, дорогой мой, рассчитано и расчерчено. И заметьте себе, что ни 
на 2-м, ни на 1-м Украинском фронтах он при таких рискованных маневрах ни разу 
не засадил в окружение ни одного корпуса, ни одной дивизии. 

Лучшим подтверждением слов маститого военачальника служит бросок с 
Сандомирского плацдарма на земли Западной Польши, а потом и Германии, начало 
которого я описал в предыдущей главе. 

Операция развивалась молниеносно. Едва саперы успели очистить и отметить 
вешками пробитые артиллерией проходы, как в них влились две танковые армии - П. 
С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко. Оставив позади все, что уцелело от немецких войск 
после прорыва, оставив за стрелковыми дивизиями и корпусами право занимать, 
закреплять и очищать занятую территорию и укреплять фланги, двумя потоками 
устремились эти армии в глубь занятой врагом территории. Одна взяла направление 
на северо-запад и без больших боев, освободив город Ченстохов, продолжала 
движение к Одеру, другая развернулась вправо, севернее, в обход большого 
индустриального города Кельце и быстро овладела им. 

В образовавшуюся за спиной этих армий оперативную брешь быстро влились 
стрелковые соединения, активно участвовавшие в самом прорыве, но, естественно, 
отстававшие от танкистов. Образовался так называемый "слоеный пирог". По