Старые, знакомые Коневу еще со времен гражданской войны повадки. С тех ставших 
уже далекими дней, когда он комиссарствовал в штабе Народно-революционной армии,
 выбивавшей японских захватчиков с наших дальневосточных земель. Но самураям не 
дают покоя богатства советского Дальнего Востока, Сибири, Урала. Мерещатся им 
наяву. Выходом для прорыва на Сибирь, в наше Забайкалье, они намечают слабо 
защищенные просторы Монгольской Народной Республики. 

И вот комдив Конев в один из осенних дней 1937 года снова в кабинете Ворошилова,
 теперь уже наркома обороны. У Климента Ефремовича хорошая память. Комдива он 
встречает дружески, как старого знакомого. 

- Ну что же, правильно мы вас тогда на командную послали. Идет, идет у вас дело,
 - говорит он, будто между той давней беседой и этой встречей не пролегли годы. 


На столе у наркома карта Монголии. Тот самый ее отрезок, где эта республика 
граничит с нашим Забайкальем. 

- Вам знакома эта карта? 

- Так точно, товарищ нарком. Знакома. Когда служил на Дальнем Востоке, и сюда 
приходилось оглядываться. 

- Хорошо, что знакома. Пригодится это вам. Так вот, вы, конечно, знаете, что на 
границе Монголии японские генералы сосредоточили крупные силы. Разведка 
докладывает, они продолжают спешно передвигать их. Замысел ясен: разбив 
китайские военные силы, вот тут и тут, - нарком показывает карандашом 
направления, - ворваться в Монголию, быстро захватить ее. А через нее двинуться 
к нашим границам. Понимаете? 

- Так точно, товарищ нарком... 

- Ну еще бы, в Приморье вы свой человек... Так вот, монгольское правительство 
просило нас срочно послать им опытного военного специалиста. Вы уже встречались 
с японцами в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Имеете опыт. Ну и еще, помните, я 
вам говорил когда-то, вы командир с комиссарской душой, хороший политработник...
 Очень тонкая, очень сложная, очень деликатная будет эта миссия, товарищ комдив.
 - И, следуя привычке своей в острый момент разговора смотреть в глаза 
собеседнику, Ворошилов продолжает: - Так вот, хотим еще раз перевести стрелку 
вашей судьбы на новый путь. Большой Хурал Монгольской Народной Республики 
обратился к Советскому правительству с просьбой прислать войска Красной Армии. 
Есть мнение направить вас командующим особой группой войск в Монголию. Что вы 
на это скажете, товарищ Конев? 

- Я согласен, - ответил Иван Степанович. 

На помощь стране, дружба с которой у нас началась еще при жизни В. И. Ленина, 
были направлены крупные войсковые соединения с артиллерией, танками, с 
громоздким тыловым хозяйством. 

Миссия командующего особой группой оказалась чрезвычайно трудной. 

Тогдашняя Монголия была страной бездорожья. Ни железных, ни шоссейных дорог, ни 
хотя бы улучшенных грунтовых - ничего этого нет. А просторы необозримые. Можно 
целый день скакать на коне и не встретить не только селения, но и путника. 

Еще в дни гражданской войны на Дальнем Востоке Конев был знаком с несколькими 
монгольскими командирами, приезжавшими на практику в штаб Народно-революционной 
армии Дальневосточной республики. Это были дружелюбные, очень толковые люди, 
лихие конники. Но из рассказов их Конев знал, что на вооружении цириков не у 
всех еще были винтовки и даже ружья, что не вывелись окончательно и луки со 
стрелами. Конечно, теперь были не те времена. В монгольской армии имелось и 
хорошее современное оружие, полученное из Советского Союза по договору о дружбе 
и взаимопомощи. Но степняки, храбрецы по натуре, не видели настоящей войны. А 
против них теперь стояла на границе отлично обученная, располагавшая 
первоклассным вооружением, имевшая боевой опыт японская армия. 

Разведка докладывала: армия эта подготовилась к прыжку. Чтобы предупредить ее 
удар, чтобы удар этот не оказался внезапным, нужно было вывести советские 
войска на угрожаемые рубежи. 

Именно быстрота, организованность, точность этой широкой по масштабам 
передислокации, проведенной за двое суток под командованием Конева, позволили 
опередить задуманное японскими милитаристами выступление. Двое суток! Велик ли 
срок? Но именно эти двое суток оказались в то время решающими... 

- Даже в дни Отечественной войны у меня, кажется, не было таких напряженных 
двух суток, как те, - рассказывает Иван Степанович. - Мне кажется, что там, в 
часы этой перегруппировки, солдаты наши совершили невозможное. Все происходило 
в пустыне, где нет ни дерева, ни травинки, где ветры валят человека с ног, где