на "пистолетный выстрел". Когда обсуждался этот поход, командующий хлопнул 
ладонью о стол: 

- Хватит. Такая экономия слишком дорого нам обходится. Если бы Малышев вместо 
одиночных выстрелов давал двух-трехторпедные залпы, то из шести атакованных им 
транспортов по крайней мере три были бы потоплены. Жалеть в таком случае 
торпеды не следует. 

Все командиры перешли к залповой стрельбе. Это очень скоро дало результаты. 
После очередного похода подводная лодка Щ-421, которой в то время командовал 
капитан 3-го ранга Н. А. Лунин, отсалютовала трижды. А Д-3 капитан-лейтенанта Ф.
 В. Константинова, применяя залповый метод стрельбы, в течение одного плавания 
успешно атаковала четыре вражеских транспорта. 

В декабре вернулась в Полярный подводная лодка капитана 2-го ранга В. Н. 
Котельникова, на которой выходил в море командир бригады Н. И. Виноградов. 
Командующий флотом поджидал ее на причале. Не дожидаясь, когда корабль 
отшвартуется, адмирал вбежал на ходовой мостик, крепко обнял Котельникова. 

- А знаете, что вез транспорт, который вы потопили? 

- Нет, товарищ командующий. 

- Полушубки он вез для лапландской группировки. Двадцать тысяч полушубков. Сами 
немцы в газете плакались: русские, мол, воюют не по правилам, бесчеловечно. 
Горные егеря теперь простудиться могут... 

Моряки дружно смеются. 

- Пусть егеря на морозе попляшут! 

- Мы их в гости не приглашали!.. 

Начальник береговой базы капитан 3-го ранга Морденко вручает Котельникову 
живого поросенка. Это тоже стало традицией - экипаж лодки после похода получает 
в подарок столько поросят, сколько потоплено кораблей. Потом поросята в 
зажаренном виде будут украшением праздничного обеда, на который экипаж лодки 
пригласит боевых товарищей с других кораблей. Головко и Николаев, если 
позволяло время, охотно бывали на этих встречах. Командующий любил вместе со 
всеми порадоваться победе. Он умел и веселую застольную беседу сделать 
задушевной и полезной. Здесь снова во всех деталях - драматических, а то и 
смешных - обсуждались перипетии боевого похода, подчас вносились очень деловые 
предложения. И вся атмосфера таких встреч согревала души подводников, наполняла 
сердца гордостью за свои дела, за то, что вокруг такие чудесные, верные друзья, 
Командующий требовал от подводников непрестанно совершенствовать тактику борьбы.
 Гитлеровцы, стремясь уберечь транспорты от атак наших кораблей, маршруты 
конвоев прокладывали в шхерных районах, среди островов. Здесь на небольших 
глубинах легче было отгородиться от моря минными полями. Мины и противолодочные 
сети, сторожевые посты и батареи на островах еще более усложняли действия наших 
лодок. Да и обнаруживать конвои среди бесчисленных островов стало значительно 
труднее. 

Раньше каждой подводной лодке выделялась строго определенная позиция, за 
пределы которой она не могла выходить. Жизнь показала, что разграничительные 
полосы сковывали инициативу командиров, мешали использовать боевые возможности 
кораблей. Уже в начале 1942 года на Севере перешли к новому, более совершенному 
способу использования подводных лодок - к крейсерству в ограниченном районе, 
что открывало подводникам условия для широкого маневра. Эффективности действий 
подводников способствовало улучшение воздушной разведки, привлечение самолетов 
для наведения лодок на цель, а в дальнейшем и организация непосредственного 
взаимодействия между подводными, надводными кораблями и авиацией. 

Однако до самого конца войны подводникам приходилось преодолевать много 
трудностей. За время похода каждая из лодок не раз форсировала минные и сетевые 
заграждения. Противник непрерывно усиливал охранение конвоев. Если гитлеровцы 
обнаруживали подводную лодку, на нее обрушивались сотни глубинных бомб. Не раз 
случалось, что подводная лодка вырывалась от преследования отчаянным маневром: 
всплывала и, пускала в ход артиллерию. 

Командующий флотом, наблюдая за действиями подводников, принимал все меры, 
чтобы помочь попавшему в беду кораблю. Так было со Щ-402 Столбова. Лодка 
успешно атаковала крупный транспорт, тральщик и еще одно небольшое судно. Когда 
удалось оторваться от противника, обнаружившего "щуку", оказалось, что в 
поврежденных бомбежкой цистернах не осталось топлива. Моряки собрали из 
неизрасходованных торпед керосин, смешали его со смазочным маслом, и на этом 
"ерше", как шутили потом подводники, им удалось отойти подальше в море. Но вот 
дизеля встали, на этот раз окончательно. Лодке грозила неминуемая гибель. 

Узнав об этом, Головко спросил у командира бригады: