Ударив (корабль противника и оставив шпирон в его днище, "Нырок" должен был 
отходить задним ходом, выпуская проволоку, соединявшую пороховой заряд с 
гальванической батареей, находившейся внутри лодки. Взрыв производился после 
отхода "Нырка" на безопасное расстояние. Боевое значение "Нырка" было весьма 
невелико, особенно против кораблей со стальным корпусом. Если бы даже подводной 
лодке удалось пробить шпироном днище корабля противника, что было, также мало 
вероятно, удар шпирона о днище был бы услышан и лодка, обнаруженная к тому же и 
по пузырькам отработанного воздуха, подверглась бы немедленному преследованию и 
уничтожению. 

В это же время в России в Морской ученый комитет поступил проект подводной 
лодки, разработанный талантливым изобретателем-самоучкой И. Ф. Александровским. 
Его лодка при длине около 35 метров и ширине четыре метра имела водоизмещение 
365 тонн. Она должна была приводиться в движение двумя винтами, вращаемыми 
также пневматической машиной, воздух для которой хранился в батарее из двухсот 
баллонов под давлением до ста атмосфер. Такой запас сжатого воздуха обеспечивал 
подводной лодке Александровского большее время пребывания под водой, чем запас 
сжатого воздуха на "Нырке". 

Русский изобретатель первый в мире правильно решил вопрос обеспечения всплытия 
подводной лодки. Если раньше всплытие подводной лодки обеспечивалось 
откачиванием водяного балласта различными способами, вплоть до откачивания 
ручными помпами, то в лодке Александровского балластная цистерна осушалась 
сжатым воздухом, подача которого регулировалась специальным манометром. 

Вооружение подводной лодки Александровского было более совершенно, чем 
вооружение "Нырка". Оно состояло из двух соединенных гибким тросом мин, имевших 
положительную плавучесть. Мины удерживались на лодке специальными захватами, 
подводились под днище корабля, затем их освобождали от захватов, и они 
всплывали и располагались по обоим бортам атакуемого корабля. После этого 
подводная лодка должна была отойти на безопасное расстояние и подорвать мины 
посредством электрического тока от гальванических батарей. Таким образом, она 
могла атаковать не только деревянный, но и железный корабль противника. 

Бутаков не знал о проекте Александровского. Ознакомившись с французской лодкой 
и правильно оценив ее тактические свойства и боевое значение, Бутаков указал и 
на основной недостаток подводной лодки - малую скрытность движения под водой, и 
предложил в качестве средства борьбы с нею сети. "...Так как днем движения 
этого "Нырка" должны быть видны с салинга по пузырькам выходящего воздуха, - 
писал он управляющему морским министерством, - то вероятно можно будет 
препятствовать его действию посредством больших неводов..."{101}. Много лет 
спустя эта идея Бутакова была претворена в жизнь: были созданы противолодочные 
сети. 

В Дюнкерке Бутакоз был свидетелем опытов по применению электрического света для 
рыбной ловли и освещению грунта. Опыты его заинтересовали. Изучив возможности 
применения мощных электрических фонарей на кораблях, он пришел к выводу, что их 
можно использовать в качестве прожекторов. Через три года, когда Бутаков 
вступил в командование броненосной эскадрой Балтийского флота, он установил на 
кораблях такие фонари. Это были первые в истории корабельные прожекторы. 

* * * 

Несмотря на то, что обязанности военно-морского атташе требовали много времени 
на поездки, составление донесений, приемы и т. п., Григорий Иванович не 
прекращал работу над своим научным трудом об эволюциях паровых кораблей. 

Опыт двух кампаний практической эскадры, результаты наблюдений над другими 
кораблями флота полностью подтверждали теоретические расчеты Бутакова, которые 
обосновывали правила эволюции паровых судов при совместных плаваниях. Эти 
правила, подкрепленные множеством таблиц и чертежей, и легли в основу 
фундаментального труда Бутакова "Новые основания пароходной тактики". 

Этот труд, состоящий из восьми глав и трехсот чертежей, изданный в 1863 году, 
явился первым теоретически обоснованным исследованием вопроса об эволюциях 
паровых кораблей. Его автор имел полное право заявить, что "Новые основания 
пароходной тактики" представляют собой "...последовательный свод найденных 
законов о пароходных эволюциих, это есть в своем роде первый шаг, первое 
явление на том поприще, где не было до сих пор... почти ничего"{102}. 

В отличие от иностранных военно-морских теоретиков, Григорий Иванович Бутаков 
значительно шире понимал содержание тактики. Если иностранцы сводили содержание 
тактики к вопросам эволюции, то уже одно название работы русского адмирала 
говорит о том, что эволюции кораблей им рассматривались лишь как основания 
тактики. 

Сущность подхода Бутакова к вопросу об эволюциях заключалась в следующем. 
Паровой флот должен иметь совершенно новую, в корне отличную от парусного флота,
 тактику, опирающуюся на более высокие маневренные качества паровых кораблей, 
движение которых не зависит от направления и силы ветра. Значит, соединение