Не пропустила царская цензура и интересные рассуждения Бутакова о том, какие 
качества должны иметь суда шхерной флотилии. По мнению Бутакова, корабли, 
предназначенные для плавания в шхерах, должны были иметь малое углубление, 
хорошую мореходность, маневренность и скорость хода, "как один из главных 
военных элементов", "емкость для артиллерии, снарядов и провизии, а главное для 
команды" и, наконец, защиту для командира и рулевых от штуцерного огня. Бутаков 
также считал необходимым, чтобы часть флотилии состояла из броненосных судов, 
которые могли бы "принимать на себя первый огонь неприятеля при атаке". 

* * * 

Мысли и предложения Бутакова, изложенные в его приказах и "Обзоре плавания", 
несмотря на их бесспорную целесообразность в повышении боеспособности флота, не 
находили поддержки в высших сферах морского министерства. Напротив, там 
суждения Бутакова расценивались лишь как критика узаконенных на флоте порядков, 
что вызывало резкое недовольство его деятельностью. 

В летнюю кампанию 1862 года Григорий Иванович Бутаков снова командовал 
практической эскадрой винтовых канонерских лодок Балтийского флота. Эскадра 
состояла из 41 корабля. 

На этот раз Григорий Иванович решил усложнить задачи боевой подготовки эскадры, 
занявшись изучением способов маневрирования для нанесения таранных ударов и 
уклонения от них. Это решение "беспокойного адмирала" было принято под влиянием 
событий, происходивших далеко от Финского залива. 

В 1861 году в Северной Америке началась гражданская война между северными и 
южными штатами. В ходе этой войны произошло событие, оказавшее серьезное 
влияние на дальнейшее развитие военно-морского искусства. 

8 марта 1862 года на Хэмптонском рейде произошел бой между эскадрой северян, 
состоявшей из трех паровых и одного парусного корветов и одного парусного 
фрегата, и броненосным кораблем южан "Мерримаком". Победил в этом бою 
"Мерримак". 

"Мерримак" не был броненосным кораблем специальной постройки. Это был крупный 
фрегат, корпус которого обшили четырехдюймовой броней из прокатанных рельсов, а 
к подводной части форштевня приделали чугунный таран. Все эти 
усовершенствования сделали "Мерримак" очень неповоротливым. 

Бой между "Мерримаком" и эскадрой северян проходил так. Войдя на Хэмптонский 
рейд, бронированный корабль южан завязал оживленную артиллерийскую перестрелку 
с кораблями северян. Вскоре от взрыва крюйт-камеры взлетел на воздух паровой 
50-пушечный фрегат северян и утонул от таранного удара в левый борт парусный 
24-пушечный корвет. "Мерримак" серьезных повреждений не имел, так как ядра 
отлетали от его брони. Он потерял лишь таран, который остался в борту 
затонувшего корвета. 

Бой показал, что деревянные суда не могут противостоять броненосным. 

К вечеру 8 марта на Хэмптонский рейд пришел броненосец северян "Монитор". На 
следующий день между ним в "Мерримаком" произошел упорный бой, не давший однако 
никаких результатов, несмотря на то, что противники расстреливали друг друга 
почти в упор. Снаряды не смогли пробить броню. 

Этот бой доказал явное превосходство броненосных кораблей над деревянными. 
Григорий Иванович Бутаков правильно определил итоги боя. В своем приказе № 4 от 
30 мая 1862 года он писал: "Настало время железных флотилий... "Мерримак" 
ударил в бок не столько корвет, стоявший на якоре, сколько бюрократические 
морские администрации Северных Штатов и Англии, которые дремали под защитой 
деревянных стен своих кораблей и только в виде лакомства для балованных детей 
строили своим нациям несколько железных судов. Теперь... вопрос о деревянных 
судах решен окончательно в самых тупых и непредусмотрительных головах тех стран,
 у которых мы, по нашим обстоятельствам, должны перенимать систему оружия. Итак,
 - броня, башни и тараны!"{92} 

Вскоре в статье "Несколько соображений относительно пароходов-таранов", 
опубликованной в пятом номере журнала "Морской сборник", Бутаков высказывает 
идею о создании "удвоенных таранов", о возможности добиться вращения кораблей 
почти в одной точке для облегчения маневра таранного удара. 

Практика показала, что Бутаков несколько переоценил значение тарана как оружия 
в бою на море, однако в отличие от иностранных военно-морских теоретиков (Ф. 
Альмайера, К. Грилло, Тушара и других) он никогда не ставил таран выше 
артиллерийского или минного оружия. Именно об этом свидетельствует вся его 
последующая деятельность, особенно деятельность в должности командующего 
броненосной эскадрой Балтийского флота. 

Одновременно с повседневной подготовкой к летней кампании Григорий Иванович