другой, наиболее выгодный в данный момент для ведения огня. 

Сложность задачи состояла в том, что надо было заставить разнотипные суда 
описывать при поворотах одинаковую циркуляцию{78}. А это было далеко не просто. 
"Вола", например, совершала поворот в течение восьми минут, описывая окружность 
длиной около 270 метров, а "Константин" совершал поворот за 12 минут, проходя 
по окружности почти вдвое большее расстояние. 

Бутаков сделал все необходимые расчеты и каждому командиру корабля дал 
подробные указания, как поступать во время маневра и как управлять кораблем на 
время циркуляции: на сколько румбов повернуть вправо или влево, когда поставить 
руль прямо, когда застопорить или дать ход машине, когда снова положить руль на 
тот или иной борт. После этого началась отработка маневрирования кораблей 
поодиночке. Два торчащих из воды шеста - "створные вехи" - служили стартовым 
пунктом для движений. "Вола", "Выборг" и "Громобой", поочередно подходя к линии 
вех, клали руль на борт и начинали совершать заранее рассчитанную циркуляцию. 
Так продолжалось до тех пор, пока каждый корабль выполнил задачу. Затем 
начались учения по совместному маневрированию двух кораблей. Первыми начали 
упражнения корветы "Баян" и "Калевала". 

"Баян", шедший впереди, должен был вступить в кильватер "Калевале". Вот он 
повернул на четыре румба влево, потом па восемь румбов вправо и снова на четыре 
румба влево и все-таки оказался впереди "Калевалы". Досадно! Бутаков приказал 
повторить маневр, но на этот раз "Баяну" повернуть на шесть румбов влево, на 
двенадцать румбов вправо и снова на шесть румбов влево. 

Снова корвет "Калевала" идет по прямой. "Баян", стремясь стать ему в кильватер, 
описывает более крутые дуги, но опять оказывается впереди "Калевалы" на 40-50 
саженей! 

Упражнение повторяется. Бутаков указывает новые румбы для поворотов "Баяна" - 
восемь, шестнадцать и восемь румбов. Теперь, сделав крутую циркуляцию, корвет 
занимает свое место за "Калевалой". Задача выполнена. 

Так, в непрерывных учениях проходило плавание 1860 года. Теория постепенно 
претворялась в практику. Корабли все смелей и уверенней совершали совместное 
маневрирование. 

Большое значение для воспитания личного состава эскадры Бутаков придавал 
посещению исторических мест героических боев русского флота. Так, на эскадре 
была торжественно отмечена историческая дата - годовщина Гангутской битвы 1714 
года. 27 июля, накануне традиционного праздника, вся эскадра вышла на 
Гангутский рейд, в район мызы Рилакс, где Петром I была одержана эта славная 
победа. Бутаков напомнил подчиненным подробности славной битвы русского флота, 
а затем был дан салют. 

На следующий день, пригласив на борт "Калевалы" всех плававших на эскадре кадет,
 Бутаков отправился к Тверминне, чтобы показать им место, где Петр I 
предполагал вытащить на сушу русские суда для переволоки на другую сторону 
полуострова. Таким образом Бутаков не только отметил славную дату, но и 
познакомил будущих офицеров флота с районом Финского залива, важным в оборонном 
отношении. 

Летнее плавание практической эскадры подходило к концу. 5 сентября 1860 года 
Григорий Иванович Бутаков за отличную службу был награжден орденом Станислава I 
степени с мечами. Вскоре он был послан в командировку в Англию и Францию для 
ознакомления с новейшими достижениями в области кораблестроения и с постановкой 
морского дела на флотах этих стран. 

* * * 

Прибыв во Францию, а затем в Англию, Бутаков прежде всего осмотрел строившийся 
там броненосные корабли "Нормандия", "Уорриор" и "Резистанс". Оценивая их, 
Григорий Иванович писал чиновнику морского министерства С. А. Грейгу, что "...
это только первые шаги в верном направлении"{79}. 

В Шербурге Бутаков встретился с французским адмиралом Буэ-Вильомезом, с работой 
которого о пароходной тактике, вышедшей в 1857 году, он был знаком по переводу, 
опубликованному в одном из номеров "Морского сборника" за 1858 год. Вот как 
описывает Бутаков эту встречу: "- Я в этом году командовал на Балтике 
практической эскадрой, - сказал я. Он не дал мне договорить и начал 
покровительственным тоном объяснять мне разные предметы. 

- Я в этом году командовал на Балтике практической эскадрой и, так как я напал 
на совершенно новые идеи, я проделал несколько опытов, утвердивших меня в этих 
идеях, - перебил я хвастливого француза и дал ему легкую идею о моих эволюция и,
 следовательно, о том, что его эволюции не то, что нужно, и построены на 
соломенном фундаменте. 

- А! Да, это совершенно ново, это совершенно ново!.. Однако вот идея, которая