дни в Париж. "Если бы русские, - писал Гамелен, - не заградили входа в 
Севастопольскую гавань, затопив пять своих кораблей и два фрегата, я не 
сомневаюсь, что союзный флот после первого выдержанного огня проник бы туда с 
успехом и вступил бы из глубины бухты в сообщение со своими армиями"{42}. 

Однако затопление кораблей, произведенное 11 сентября, еще не устраняло угрозы 
захвата Севастополя противником. Главная база Черноморского флота со стороны 
суши была практически беззащитна: Северная сторона имела одно укрепление, а 
семиверстная оборонительная линия Южной стороны вообще укреплений не имела, она 
прикрывалась 134 орудиями малого калибра, причем промежутки между батареями не 
были защищены. 

При создавшихся условиях задача обороны города как с моря, так и с суши легла 
на плечи моряков и малочисленного сухопутного гарнизона. Из команд затопленных 
кораблей, а также из части личного состава, снятого с действовавших кораблей, 
были сформированы батальоны. На берег свозились орудия, строились бастионы, 
рылись траншеи. К 15 сентября усилиями защитников города число орудий на Южной 
стороне было доведено до 172, а еще через две недели - до 341. 

Большую роль в системе обороны главной базы играли пароходо-фрегаты, на которые 
возлагалась задача артиллерийской поддержки приморских флангов оборонительной 
линий. Так, охрана с моря 1-го и 2-го бастионов и Малахова кургана, находящихся 
на левом фланге оборонительной линии Южной стороны на берегу Севастопольского 
рейда, была возложена приказом Корнилова от 21 сентября на пароходо-фрегаты 
"Владимир" и "Крым". Артиллерия этих судов, стоявших в Киленбалочной бухте, 
должна была обстреливать находившиеся в пределах ее досягаемости высоты, 
занятые противником. Район Ушаковой балки прикрывала артиллерия парохода 
"Эльборус", обстрел Инкерманской долины вели комендоры парохода "Херсонес". 

Наиболее важным для обороны Севастополя участком был район Малахова кургана и 
соседних с ним 3-го и 4-го бастионов. Именно к ним англичане методически 
приближали свои параллели - траншеи, охватывающие непрерывной линией осажденные 
укрепления и располагаемые обычно в пределах досягаемости ружейного огня 
осажденных. Здесь же англичане возводили батареи для штурма русских позиций. 
Так, ночами 25 и 26 сентября они начали строить, примерно в трех километрах от 
Малахова кургана, две батареи, рассчитывая установить на них дальнобойные 
ланкастерские орудия для обстрела Малаховой башни и кораблей, стоявших в Южной 
бухте. Ночами 28 и 29 сентября англичане отрыли траншеи на Воронцовой высоте и 
Зеленой горе, расположенных в полутора километрах от 3-го бастиона. 

Таким образом, на экипажи пароходо-фрегатов, стоявших в Киленбалочной бухте, 
возлагалась задача исключительной важности. Они должны были эффективно 
противодействовать осадным работам неприятеля. "Владимир" и "Крым", 
действовавшие под общим руководством Григория Ивановича Бутакова, с утра до 
вечера обстреливали вражеские траншеи, причиняя им значительные разрушения, 
уничтожая орудия, выводя из строя живую силу. 27 сентября Корнилов с 
удовлетворением отметил в письме: "Ночью было заметно движение от 1-го лагеря к 
Киленбалке, но бомбы "Владимира" его остановили"{43}. 

Меткий огонь "Владимира" мешал неприятелю сооружать на горе против 
Киленбалочной бухты так называемую "пятиглавую" (состоявшую из пяти амбразур) 
батарею для действий против Малахова кургана, А когда батарея противником была 
сооружена, на нее обрушили огонь своих орудий не только артиллеристы 
"Владимира", но и артиллеристы пароходо-фрегата "Крым" и парусного линейного 
корабля "Гавриил". Это заставило вражеское командование перенести стрельбу ряда 
орудий "пятиглазки" с Малахова кургана на рейд, что значительно облегчило 
положение защитников Малахова кургана. Важно и то, что корабли успешно стреляли 
на расстоянии 4,5-5 верст, хотя стрельба на такую дистанцию велась впервые. 

Тяжелые испытания выпали на долю защитников Севастополя 5 октября 1854 года, в 
день первой бомбардировки города. Только из орудий береговых укреплений 
неприятель выпустил 8727 снарядов, а с кораблей - 50 тысяч снарядов. В 
шханечных журналах русских пароходов отмечалось в этот день, что вокруг 
кораблей "все было мрачно", "стоял густой дым от выстрелов, из-за которого не 
было видно решительно ничего далее 50 саж.". В борьбу с батареями противника 
вступили приморские батареи Севастополя, батареи бастионов и орудия 
пароходо-фрегатов "Владимир", "Бессарабия", "Одесса", "Крым". Русская береговая 
и корабельная артиллерия обрушила на врага больше 36 000 снарядов. 

Особенно энергично действовали комендоры пароходо-фрегатов "Владимир" и "Крым". 
Своим интенсивным и метким огнем они сковали действия батарей противника в 
районе Малахова кургана, что дало возможность защитникам последнего удержаться 
на своих позициях. О том, с каким напряжением работали комендоры 
пароходо-фрегатов, говорит тот факт, что в течение 5 октября только с 
"Владимира" было выпущено 186 бомб и 72 ядра из общего числа 600 снарядов, 
выпущенных четырьмя пароходо-фрегатами. На следующий день артиллерийским огнем 
с "Владимира" была повреждена "пятиглазка". Матросы пароходо-фрегата шутили: 
"пятиглазка" окривела и превратилась в одноглазого "циклопа". 

Расчеты англо-французского командования подавить мощным артиллерийским огнем