Зная это, Корнилов, чтобы иметь наготове морские силы у берегов Турции, 11 
октября предписал вице-адмиралу Нахимову отправиться с эскадрой, состоявшей из 
четырех линейных кораблей, фрегата и брига, в крейсерство у анатолийского 
побережья. 

В этот же день на Дунае грянули первые неприятельские выстрелы. Шедший из 
Измаила в Галац отряд русской Дунайской флотилии (восемь канонерских лодок, 
буксируемых пароходами "Прут" и "Ординарец") был внезапно обстрелян батареями 
турецкой крепости Исакчи. Бой длился полтора часа. 

Известия об этих событиях застали Корнилова в Одессе. Он немедленно вернулся в 
Николаев, а оттуда в Севастополь, чтобы ознакомить начальников эскадр со 
сложившейся обстановкой и произвести рекогносцировку турецких берегов. Придя в 
Севастополь, Корнилов написал письмо Нахимову, в котором сообщал, что 
главнокомандующий вооруженными силами на юге России князь Меншиков разрешил 
"при встрече с турецкими судами - военные разрушать или брать военно-пленными, 
отсылая в Севастополь; купеческие же осматривать и отпускать..."{31}. 

Это письмо должен был доставить Нахимову фрегат "Коварна". Но не успел фрегат 
выйти в море, как прибыл новый курьер от Меншикова с приказом "выжидать первый 
выстрел турок (очевидно на море. - Авт.) и до времени быть в оборонительном 
положении"{32}. Последний приказ был вызван, видимо, тем, что поступили 
сведения об обсуждении турецким правительством исакчинского нападения и 
наказания им виновных. На самом же деле это было не так. Еще 17 сентября в 
Мраморное море вошла соединенная англо-французская эскадра в составе 16 
линейных кораблей, 12 фрегатов и нескольких пароходов. Опираясь на вооруженную 
поддержку Англии и Франции, турецкий султан 15 октября 1853 года объявил войну 
России. 20 октября Николай I подписал манифест о начале военных действий против 
Турции. Так началась Крымская война. 

Крымская война 

К началу войны русский Черноморский флот имел в своем составе 14 линейных 
кораблей, шесть фрегатов, четыре корвета, 12 бригов, 32 транспорта, семь 
пароходо-фрегатов и 24 малых парохода. Боевая подготовка флота, проводившаяся 
под руководством лучших учеников адмирала М.П. Лазарева - В.А. Корнилова, П.С. 
Нахимова и В.И. Истомина, находилась на высоком уровне. Русский флот был 
значительно лучше подготовлен к ведению боевых действий, чем турецкий, 
подготовкой которого руководили английские инструкторы. 

Несмотря на талантливое руководство и отличную подготовку. Черноморский флот не 
мог противостоять соединенным англо-франко-турецким силам из-за отсутствия в 
его составе крупных паровых кораблей. 

Экономическая отсталость России наиболее ярко проявлялась в технической 
отсталости русского флота. То, что флот был технически плохо оснащен и имел 
очень мало паровых кораблей, понимали передовые русские морские офицеры, однако 
преодолеть консерватизм правительственных органов они не могли. 

В личном архиве Бутакова обнаружено чрезвычайно интересное письмо-памфлет без 
заголовка и даты. Написанное в крайне резкой, язвительно-сатирической форме, 
письмо это, судя по содержанию, относится к 50-м годам XIX века. Оно говорит о 
том, что наступил конец иллюзиям Бутакова, зародившимся ранее, в период 
расцвета парусного флота. Иронически восхваляя "наши кораблики красавцы и 
ходоки, где блестит артиллерия, а работы парусами производятся с примерной 
живостью", Бутаков высмеивает техническую отсталость русского флота, 
состоявшего из парусных кораблей. "Полюбуйтесь, - восклицает в этом письме 
Бутаков, - как по сигналу прислать вооруженные гребные суда они слетятся к 
борту флагманского корабля! Как мало им нужно времени на вооружение, как быстро 
по спуске они готовы сделать выстрел!.. Зачем вам знать, что эти корабли 
выстроены не из дерева, а из репы, хотя за них заплачено, как будто они были 
деревянные? Зато ядро неприятельское, пробивая репу, не губит людей осколками и 
щепами! 

...Какое вам дело, что у корабля, едва прослужившего десяток лет, при пальбе 
(конечно, весьма умеренной) вылезают пушечные рамы из репового дерева, в 
которое они закреплены!.. Знаете ли вы, что мы собираемся на войну, не имея ни 
на одном судне порядочного абордажного оружия, не имея на всем флоте ни одного 
пистолета, едва на одном корабле абордажные палаши! Как же командиры-то... 
молча смотрят на все ужасы своего положения, скажут мне?.. Я отвечу на это: 
свяжите человека по рукам и ногам и требуйте, чтобы он бегал. Заставьте его 
заниматься целый день фронтовым учением (солдатским делом), пригонкой 
обмундировки... амуниции, продовольствием... огромной перепиской о пустяках 
(бюрократиею) и сверх всего пусть он бегает и канючит о каждом гвозде и каждой 
каболке для его судна, а во время похода велите ему ежедневно пересматривать... 
отчеты о лотах и золотниках провизии, сала, смолы... да не давайте ему на все 
это людей знающих... да грозите ему строжайшей ответственностью за каждый 
золотник!.."{33}. 

Это письмо - поразительный по смелости документ, свидетельствующий о честности,