койке. Ко всему еще и что-то случилось с походкой. Мы ходим по инстинкту, как 
научились когда-то, так и ходим, не концентрируя на походке никакого внимания. 
Я стал ловить себя на том, что как только я слежу за собой, то иду нормально, 
как только внимание чуть отвлеклось, ноги начинают загребать - косолапить. 
Пришлось учиться ходить заново. 

Через несколько дней пришел мне вызов из училища. Но в то, что я уезжаю всерьез 
и надолго, в семье уже никто не верил. Кроме моих попыток вырваться в летное 
училище, я два раза уходил в армию. Первый раз осенью 1968 года мне устроили 
пышные проводы, праздничный обед, после которого я с шумной компанией и песнями 
добрался до военкомата. Прибыл к майору, начальнику отделения, с документами, а 
он глянул и ошарашил меня: "Ваша группа оставлена до особого распоряжения. 
Ждите!" Так я прождал до весны. Вторую повестку получил в мае 1969 года. Но... 
вместо армии попал в больницу. И уже теперь не только отец, но и мать, и брат 
были уверены, что как уеду, так и назад приеду., А потому уезжал я без особой 
суеты и на лицах моих родителей четко читал: "Давай-давай, отдохни после 
больницы, съезди Рязань поглядеть, все равно скоро домой вернешься!" 

Приехал я в Рязань, добрался до училища. Народу там уже собралось много. 

В войсковом приемнике к нам отнеслись холодно и сразу предупредили: "Завтра на 
медкомиссию, а потом уже с теми, кто пройдет, разговаривать будем". 

Ну, думаю, опять приплыли! Не успел приехать, как домой надо будет отправляться.
 Отец как в воду глядел. 

Но тем не менее решил бороться до конца. 

Утром начал сразу с хирурга. Определил сам для себя, что если его пройду, то 
там сам черт не страшен. И тут фортуна первый раз повернулась ко мне не задом. 
В кабинете хирурга восседал молодой лейтенант-двухгодичник, которому на нас 
было глубоко наплевать. Он с серьезным видом потребовал от десятерых здоровых 
парней снять трусы, что вызвало хихиканье, и спросил: "Грыжи ни у кого нет?" 
Услышав, что нет, всех признал годными к службе. 

Дальше я пошел спокойно. От кабинета к кабинету росла моя уверенность, да и 
наглеть я начал. Двери последних кабинетов открывал, что называется, ногой. 
Какова же была моя радость, когда - наконец-то - на третий год я получил эту 
злополучную надпись: "Здоров. Годен..." Но радовался я недолго. Меня как 
холодной водой окатило: "Теперь-то экзамены сдавать надо. А то получится как в 
известном анекдоте: анализы сдал, а по математике два получил". Основания для 
опасений были. Два года я не открывал ни одного учебника. Разного рода 
"бывалые" постоянно внушали мне: "Главное медицинскую комиссию пройти. А там, 
будь ты баран бараном, возьмут. Медведей на велосипеде кататься учат". Я верил. 
Сдуру. Теперь казавшиеся далекими и несбыточными экзамены грозно надвинулись на 
меня. Конкурс - почти 6 человек на место. Ребята преимущественно крепкие, 
рослые, боевые. Первым в шестерке стать непросто. 

Я стал в темпе вспоминать, чему меня учили в школе, заодно и то, чему не учили, 
тоже. 

Шутки шутками, а на первом же экзамене по письменной математике я получил 
именно двойку, хотя вины моей в том почти не было. Войсковой приемник - 
муравейник: все бегают, суетятся, шпаргалки готовят, земляков ищут, желательно 
умных. Познакомился и я с парнем откуда-то с Кубани, хоть и пол-лаптя по карте, 
а все ж земляк. Парень крепкий, веселый, несколько излишне болтливый, ну, у 
каждого свои недостатки. Он все упирал на то, что он чистопородный кубанский 
казак, а кубанцы и донцы - браты, и... вообще. Короче, братские чувства я 
должен был проявить на экзамене. Почему он решил, что я больше него знаю, 
трудно сказать, но жужжал он и вился вокруг меня до тех пор, пока я плюнул: 
"Ладно, садись впереди меня, разберемся". Вначале все шло как по нотам. Он 
впереди - я сзади. Всем раздали по два листа, в углу - штамп "Учебный отдел...".
 Объявили задание по вариантам. Два примера и задача - геометрия с применением 
тригонометрии. Как оно получилось, трудно сказать, но примеры я решил почти 
мгновенно и геометрическая часть задачи как-то сама собой высветилась, а дальше 
заклинило. Помню, какую формулу надо применить, чтобы получить ответ, но саму 
формулу забыл. Покрутился по сторонам, все носами в листы уткнулись, сопят, 
стараются, спросить не у кого, списать тем более. Появилось ощущение, что 
вот-вот еще немного, еще чуть-чуть - и я ее вспомню. Кубанец впереди обозначил 
себя: "Ну, ты как?" 

- Два примера и ползадачи, сейчас дорешаю. 

- Дай, что есть. 

- На. 

Я подвинул лист с решением на край стола. Он "содрал" почти мгновенно, у меня 
сложилось впечатление, что у него один глаз смотрел ко мне, а другой - к себе. 
Успокоился, оживился, разодрал свой второй лист на полоски, быстро-быстро стал