старается, вроде не дурак, а не тянет. Ну куда его, такого непутевого? - В 
преподаватели. И получается свинский замкнутый круг: кто может играть - играет; 
кто не может играть - идет учить, как играть. А кто и на это не способен, тот 
идет учить, как учить. 

Количество преподавателей, которые являются учителями милостью Божией, в 
академии можно сосчитать по пальцам. По крайней мере, из тех, с кем я 
сталкивался и кто меня учил. Это полковники: Николай Николаевич Кузнецов, 
Алексей Петрович Лушников, Виктор Григорьевич Барулин. 

Учиться у них было тяжело и сложно. Но то, что они дали и как они дали - 
останется на всю жизнь. Мало обладать самому глубокими и разносторонними 
знаниями, надо еще уметь доходчиво, понятно довести их до аудитории. Эти люди 
владели методикой преподавания в совершенстве. Но даже среди них особо 
выделялся полковник Кузнецов. Огромный, медвежковатый войсковой разведчик 
времен Великой Отечественной войны, со слегка подрагивающей (с тех же времен) 
после контузии головой, с острыми и умными глазами. Он был фанатически предан 
своему предмету - тактике, знал его потрясающе глубоко и разносторонне, до 
тонкостей, до нюансов, и, главное, он умел передать этот свой фанатизм. Он 
всевластно довлел над аудиторией. В его интеллекте растворялись все без 
исключения. Он был непререкаем и жесток. То задание, которое определил Николай 
Николаевич, не выполнить было невозможно. С отстающими он был готов заниматься 
с 7 утра и до 21 вечера. Занимался бы, наверно, и позднее, просто академию в 
это время закрывали. 

Самые сложные тактические операции в его изложении открывали свой потаенный, 
сокровенный смысл, представлялись простыми и легко осуществимыми. Ему не нужны 
были никакие "точилки". "Точняк" - это когда в рамках единой тактической задачи,
 на фоне единой тактической обстановки все кафедры отрабатывают свои частные 
составляющие. Тактическая задача рассчитана к отработке, как правило, на 
семестр. Разработка ее, согласование со всеми кафедрами - работа колоссальная; 
поскольку компьютеризации никакой, задача, разработанная на картах, текстуально 
являет собой образец неповоротливости. Попробуй на каком-нибудь этане принять 
нестандартное, нешаблонное решение и дальше - тупик! Согласование рухнуло - все 
пошло вразнос. Поэтому преподаватели средней руки и даже несколько выше, не 
говоря о начинающих, просто вынуждены держаться "точняка", аки слепой стенки, и 
безжалостно подавлять всяческое вольнодумство и покушение на оригинальность 
мышления. Что хочешь делай - как угодно обосновывай, все равно в конечном итоге 
все вернется к "точняку". Это пагубно влияет на развитие творческого мышления 
офицеров, убивает свежую, оригинальную мысль даже у самых настырных. 

Николай Николаевич мог позволить себе, следуя за мыслью слушателя, уйти от 
"точняка" сколь угодно далеко. Сопереживать слушателю, спорить с ним, плавно и 
тактично подвести его к мысли о несостоятельности его замысла, подчеркнув при 
этом его достоинства и преимущества. Причем все это происходило как-то 
удивительно ненавязчиво. Он учил думать, он давал право на мнение, возбуждал 
творческое мышление. Где-то по-мальчишески увлекаясь, где-то слегка ерничая, но 
никто никогда ни разу не забылся. Все видели перед собой Мастера, знающего 
предмет глубоко, широко и всесторонне, именно по этой причине способного 
позволить себе любую импровизацию. Да, настоящий преподаватель - это от Бога. 

Основная масса преподавательского состава не оставила о себе плохих 
воспоминаний, но и хороших тоже. Человек добротно, старательно готовится к 
занятиям, проводит их формально методически правильно, но невооруженным 
взглядом видно, что это ремесло. Николай Николаевич, Алексей Петрович, Виктор 
Григорьевич - это искусство, а у всех остальных - ремесло. От этого ремесла 
веет серостью и тоска берет. Были и вообще выдающиеся кадры. Я помню их фамилии,
 но не стану их называть. Сейчас это уже пожилые люди, и пусть останется на их 
совести то, как они относились к исполнению своего профессионального долга. Был 
Артиллерист - четыре часа занятий по артиллерии воздушно-десантной дивизии. Все 
четыре часа без малости, дыша густым устоявшимся перегаром, рассказывал 
ветхозаветные анекдоты, байки, побасенки о парашютах и парашютистах, о пушках и 
артиллеристах, даже об НЛО. За пять минут до конца занятий: "Кто не знает 
артиллерию ВДВ?" Ясное дело, всякий знает. 

- Молодцы ребята, бывайте! 

Был Летчик. На первом курсе пришел, нарисовал кружок, справа-слева по палочке - 
самолет в разрезе. Правее такой же кружок, такие же палочки, над кружком кривой 
эллипс - вертолет в разрезе. И два часа, не переводя дух, рассказывал, какие 
бомбы и ракеты можно к тому и другому подцепить и что с их помощью натворить. 
На втором курсе повторилось то же самое. А на третьем пришел, а на доске уже 
кружки и палочки нарисованы и про все бомбы и ракеты все написано. "Надо же, 
хамы, кусок хлеба отняли", - можно было прочитать на его лице. Сослался на 
нездоровье и ушел. 

Был Связист. Приходил: "Здорово, мужики! Когда я служил под знаменами 
незабвенного Василия Филипповича Мар-гелова и..." - далее без остановки на два 
часа о чем угодно, кроме связи.