опыту и кожей чувствовал, что "Вперед!" последует вот-вот. Заводи, - приказал я.
 

Машины взревели, окутались дымом и практически сразу в шлемофоне зазвучало: 
"Облава", я "Утес", "Облава", вперед!" 

Колонна пролетела три километра на одном дыхании, врезалась в лабиринт кишлаков,
 довольно удачно крутнулась в нем и выскочила на берег неширокого,метров 7-9, 
прямого, как стрела, канала с бетонированным руслом. Операторы вступили в бой 
первыми. Несколько раз ухнули орудия, густо застучали пулеметы. Агээсники 
открыли огонь прямо с брони своих бэтээров. Но это, честно говоря, было для 
очистки совести и порядка для!.. Бой уже практически прекратился. Афганские 
душманы - воины высокой пробы. Кроме всех других положительных качеств, им был 
присущ прагматизм. Зачем тягаться с броней, которая может размазать тебя по 
дувалу со всем твоим искусством? Услышав рев большого количества двигателей, 
они, ни секунды не мешкая, свернулись и отошли. 

Две пары МИ-26 прошлись над головою, выпустили куда-то несколько НУРов, один 
вертолет уложил бомбу. Имею сильное подозрение, что это все тоже было для 
очистки совести. 

Вертолеты ушли, опять наступила относительная тишина, но смысл в ней был уже 
другой. 

Под дувалом сидели и мрачно курили Грачев и Востротин. Метрах в десяти от них, 
широко раскинув руки, лежал солдат. Вместо правого глаза зияла черная дыра. Два 
солдата, пригнувшись, под руки волокли за БТР старшего лейтенанта Астахина. С 
каждым шагом голова Астахина противоестественно, широко моталась из стороны в 
сторону. Он был мертв. 

Минут через пять солдаты вынесли тяжелораненого старшего лейтенанта Попова. 
Каски на Попове не было, прямо посредине коротко остриженной головы сантиметров 
на десять пролегала вскрывшая череп рана. Из раны торчали осколки кости, солома,
 еще какой-то мусор. Крови на ране почти не было, зато она какими-то импульсами 
текла изо рта. 

Чуть позже принесли еще одного убитого, несколько раненых. Картина была 
типовая: как ни осторожно, аккуратно и грамотно 3-й батальон выходил в 
указанный район, его отследили и приняли соответствующие меры. Когда с мерами 
разведки батальон начал переправляться через канал, по нему ударили внезапно, 
сразу и с нескольких направлений. Выучка батальона Востротина всегда была 
предметом моей зависти. 

Только ею, выучкой, можно было объяснить то обстоятельство, что в тяжелейшей 
ситуации батальон отделался тремя убитыми и семью ранеными. Смерть Астахина 
дала всем повод лишний раз порассуждать о судьбе. 

Астахин свое в Афганистане отслужил честно и добросовестно. Награжден был 
орденом Красной Звезды и медалью "За отвагу". Ему прибыла замена, он уже сдал 
должность, но подвернулась операция и взыграло ретивое: 

- Мужики, я с вами на последнюю операцию схожу и домой, в Союз. 

Востротин, узнав его решение, приказал: "Пусть не мается дурью и готовится к 
отъезду". Но Астахин так долго, страстно и аргументированно убеждал его, упирая 
на то, что он офицер и дал слово, что Востротин сдался: 

- Черт с тобой, иди! 

В момент, когда завязалась перестрелка, Астахин стоял на берегу канала, возле 
какого-то старинного гидротехнического сооружения. Старинного потому, что весь 
бетон конструкции был вымыт и выветрен, остался только примитивно кованный, 
толщиной в руку, арматурный скелет. Пуля попала Астахину в правое плечо 
перпендикулярно телу. Больно, неприятно, но не смертельно. Находись он хотя бы 
метром дальше, так бы оно, наверное, и было. Но он стоял там, где стоял. Пуля 
сбила его с ног, он упал, ударившись левым виском об арматуру, тело 
соскользнуло в воду, и выловили его метрах в двухстах от того места, где он 
упал. 

Смерть наступила от удара в висок. Ко всему, он еще и утонул. Двойной покойник 
с ранением в плечо. Со второй смертью можно было попробовать повоевать, но уж 
больно очевидна была первая. Сходил напоследок!.. 

Шурик Попов был у меня курсантом. Именно Шурик. Небольшого роста, всегда 
аккуратный, чистый, улыбчивый, великолепного сложения, прекрасный гимнаст и 
гиревик. Имя Шурик шло к нему, как ни к кому другому. Прибыл он по замене 
недели за 2-3 до операции. Она стала для него первой и последней, потому что 
через три дня старший лейтенант Александр Попов скончался в госпитале, не 
приходя в сознание. Это тихое утро поставило последние точки в жизни двух 
старших лейтенантов. Одного, безукоризненно провоевавшего 2,5 года и только