"Вон Виктор Сергеевич, иди уговаривай его!" 

Инструктор - плотного телосложения, грубоватый на вид - встретил меня 
неприветливо: 

- Чего шляешься здесь? Прыгать захотел? Иди ты... много вас тут таких ходит... 

Пошел я опять к новым знакомым. Парни рассмеялись. Они уже издали поняли 
реакцию инструктора. 

- Беги за водкой, - посоветовал один из них, - и все уладится. Бутылки три 
хватит. 

Притащил я четыре бутылки, тогда-то они копейки стоили. Инструктор покрутил 
головой: "Ладно, иди парашют укладывать учись". За день меня научили сразу 
всему - я уложил парашют, прошел предпрыжковую подготовку и медицинскую 
комиссию. 

На укладке инструктор показывал этап - мы выполняли. У него при укладке купола 
получалось все красиво, у остальных - более или менее, а у меня какой-то 
непонятный хвост образовался, потом еще три. Я вправо, влево соседи не знают, 
такие же нули, как я. Инструктора спрашивать лишний раз не хотелось: "бараны", 
"дебилы", "кретины" - это самые мягкие выражения из его лексикона. Я сложил 
"хвосты" гармошкой и затянул чехлом. Позже выяснилось, что я интуитивно 
поступил правильно. Заодно позже выяснилось, что все укладывали парашюты Д-1-8, 
а я - ПД-47 (парашют десантный, 47 года образца, квадратной формы, с 
покушениями на управляемость), отсюда и "хвосты". 

На предпрыжковой подготовке был тренажер Проничева - вышка метров 10 высотой с 
противовесами. Надеваешь подвесную систему, выпрыгиваешь, пролетаешь метра 3, 
тебя как следует встряхивает, и ты зависаешь метрах в 5 - 6 от земли. 
Инструктор командует: "Повернись направо", "Повернись налево", "Парашютист 
справа, слева, сзади". Какое "право", какое "лево"! Если тебе только что на 
пальцах объяснили, как это делается, в голове путаница, и все получается 
почему-то наоборот. На земле хохот. Инструктор констатирует факт: "Баран! 
Земля!" Помощник отпускает рычаг, ты стремительно проваливаешься, ляпаешься о 
землю и пытаешься молодецки вскочить. Противовесы в этот момент идут в обратное 
положение, тебя опять приподнимает и опять прикладывает к земле. Хохот. Но 
необидно. Все смеются друг над другом. Все всё видят. Но каждый, попав на 
тренажер, с маниакальным упорством повторяет те же ошибки. 

На медицинскую комиссию я пошел один - остальные прошли ее раньше. 

Умудренный многочисленными "отлупами", я с осторожной напряженностью открыл 
двери медпункта. Там сидела молодая женщина и читала какую-то книгу. Я кашлянул,
 и только тогда она подняла голову. Узнав, в чем дело, взяла указку и показала 
на две самые крупные верхние буквы: "Видишь?" 

- Ясное дело, вижу! - с готовностью откликнулся я. 

- Все, иди прыгай! - И она оформила мне первый допуск в небо. 

На вечер следующего дня у меня были билеты в театр, и я зашел предупредить Инну,
 что утром прыгну с парашютом, а после обеда вернусь и зайду за ней. 
Предупредил родителей и уехал на ночь в аэроклуб, так как прыжки должны были 
состояться на рассвете. Я, конечно, волновался, не мог заснуть. Людей в казарме 
было много, и разговоры шли до полтретьего, пока нас не подняли. Дул легкий 
ветерок, таяла ночная майская дымка, ночь повернула к утренней зорьке, когда мы 
степью добирались на аэродром. АН-2 стоял готовый к вылету. На поле я увидел 
нашего инструктора и еще несколько человек. Мэтры воздушного простора спорили о 
погоде. По инструкции, в случае возникающих порывов ветра прыгать было нельзя. 
Но порывы то возникали, то исчезали. Мы ждали решения своей судьбы и слушали 
спор инструкторов. Наконец они решили, что прыгать можно. Ощущения, когда я 
услышал: "Пятый корабль, на выход", - были непередаваемые. Прыжок в бездну, в 
неизвестность, в будущее! Я уже мысленно представлял себя курсантом Рязанского 
училища, прыгающим чуть ли не в тыл врага. 

"Пошел!" Я как-то не очень ловко шагнул в бездну. Стремительное падение, земля 
- небо - самолет - толчок, и я закачался на стропах под квадратным, похожим на 
большой носовой платок куполом. Остальные четверо под круглыми. Ощущения - 
замечательные. Но ожидание праздника всегда лучше самого праздника. Проза жизни 
напомнила о себе буквально через несколько секунд. Метров за 100 -150 до земли 
я попал в порыв. Меня понесло. Из предпрыжковой подготовки я уяснил себе твердо 
одно: "Держи ноги по сносу!" И я их держал, как мне казалось, правильно. Над 
самой землей порыв стих, я по "многоопытности" своей этот момент не уловил и 
так, держа "уголок", приземлился. На копчик. По закону подлости, на укатанную 
полевую дорогу. Удар в позвоночный столб перед глазами замельтешили какие-то 
разноцветные круги и шарики, потом они исчезли, и я обнаружил себя сидящим на 
дороге. Парашют лежал передо мной, ни малейшего дуновения ветерка, абсолютная, 
до звона в ушах, тишина. На заводе была военно-медицинская подготовка откуда-то