несправедливой: толпу-то я все-таки разогнал! 

Меня минут тридцать все по очереди воспитывали, обвиняя чуть ли не в трусости, 
но я отвечал уклончиво: "Так точно!" и "Никак нет". 

У меня сильно ныли помятые кости, и я почти не слушал, что мне говорят, так как 
понимал, что комиссия ищет козла отпущения. 

Если бы я стал оправдываться, то тут бы на меня всех собак и повесили, но я был 
односложен и отвечал четко по уставу. Поняв, что меня не вывести из этого 
состояния равновесия, мне дружно пожелали более добросовестно относиться к 
исполнению служебного долга, и я с чувством глубокого облегчения оставил 
кабинет, не забыв спросить разрешения идти и ответив громко: "Есть!" 

Здесь могут обозвать собакой, 

Отнять достоинство и честь, 

Но мы, в душе послав всех на ... 

Всегда спокойно скажем: "Есть!" 

В 1976 году я исполнял обязанности командира роты и готовился в мае-июне 
вступить в эту должность. 

26 мая училище должно было совершить первые в своей истории массовые прыжки с 
парашютом с самолета АН-22 "Антей". 

Сразу после прыжков первая и вторая роты нашего курса должны были уходить в 
учебный центр, поэтому я попросил начальника учебного отдела полковника С. Г. 
Ашихмина (руководителя прыжков) разрешить нам прыгать первыми. 

Дело было новое, в прилетевшем "Антее" обнаружились какие-то неполадки. 

Потоки вначале построили по 21 человеку, потом - по 17 и в конце - по 19. Таким 
образом, курсанты обеих рот, первой и второй, которой командовал Ю.Попов, 
перемешались. 

Я было заикнулся, что потоки нужно привести к организационно-штатной структуре 
- взводам, отделениям, но представители воздушно-десантной службы, намаявшись и 
изнервничавшись с расстановкой потоков, зашипели, как кобры, что разбираться 
будете потом, на земле, и накаркали. Разбираться, точно, пришлось. 

Мы прыгали в два потока в две двери - всего 38 человек. Я отделился в первом 
заходе первым и благополучно приземлился. 

День был ясный, ветерок дул 2-3 метра в секунду, Вскоре все 38 человек 
собрались на сборном пункте. Самолет ушел на второй заход. В это время на поле 
к нам приехал ГАЗ-66 гарнизонного военторга и прямо с машины развернули 
торговлю лимонадом, коржиками и сигаретами. Такое бывало не часто, и курсанты 
дружно выстроились в очередь. 

Мы находились на опушке урочища Аркадьевского (на карте смотрелось как 
кляксообразный массив), над которым висела небольшая тучка, но какого-то 
удивительно пронзительного цвета с флюоресцентным лиловым отливом. Наконец 
показался самолет, и курсанты стали отделяться от "Антея", идеально выдержав 
интервалы: две цепочки по 19 парашютистов повисли в воздухе. Когда парашютистам 
оставалось до земли 150 - 200 метров, со стороны этой внешне безобидной тучи 
хлынул удивительный по силе вихрь. Порыв был настолько сильным, что если 
расставить руки, то устоять на ногах было невозможно. Площадка приземления 
прикрывалась с одной стороны урочищем Аркадьевским, с двух других сторон - 
жиденькими лесопосадками, и только с одной стороны оставалась открытой. С этой 
стороны, за границами площадки, расстилалось поле на протяжении 3,5 километров, 
далее заболоченная луговина, река шириной 15-17 метров, а за ней на высоком 
берегу располагалась деревня. 

По закону подлости, который, как известно, гласит: "Если в цепи событий есть 
одно скверное, оно обязательно случится", неожиданный и мощный поток подул 
именно в ту, ничем не защищенную, сторону. Обстановка в воздухе, доселе 
спокойная и идиллическая, мгновенно и грозно преобразилась. Купола парашютистов,
 наполненные порывом ветра, превратились в огромные паруса, и люди на стропах 
оказались не под куполами, а на буксире за ними. 

Купола и люди шли к земле, параллельно ей со снижением. Пункт сбора был с 
наветренной стороны, парашюты уходили от нас. Ситуация - бывает хуже, но редко. 
Всех курсантов из очереди загнал в поле, да они и сами уже все поняли и 
понеслись, подгоняемые ветром, с необыкновенной скоростью, отправил туда же 
санитарную машину, под рев перепуганных женщин из ГАЗ-66 сгреб все торговые 
ящики на землю, послал в поле и эту машину. На третьей машине (тоже ГАЗ-66) 
собрался ехать сам, но она, как назло, не заводилась.