времени уже генералом... И вместе со своим славным заместителем (к тому времени 
полковником) Карасевым в газетенке "Ленинское знамя", которая до недавнего 
времени была газетой Московского обкома КПСС, а с сентября стала носить громкое 
и маловразумительное название "Народная газета Московского региона", 
опубликовали опус. Суть его: дикий афганский генерал прибыл, грозился всех 
перестрелять, при этом кричал, что он-де, генерал, "в рот Одессу брал, камни 
грыз, кровь мешками проливал", а они, Бойко с Карасевым, два мужественных мента,
 героически возражали, причитая при этом: "Генерал, вы за кого? Вы за Ельцина? 
Вы с народом? Вы за демократию?" Непонятным в этом опусе осталось одно и, на 
мой взгляд, главное: события эти происходили 19 августа, а опус появился 17 
сентября. Опытный служака, полковник милиции Бойко, услышав такие вопиющие 
угрозы, просто обязан был сначала устно, а потом письменно рапортом доложить 
непосредственному начальству. Но ни своему непосредственному начальнику 
Александру Васильевичу Коржакову, ни прямому начальнику на тот период Виктору 
Павловичу Баранникову ни устно, ни письменно Иван Яковлевич ничего не 
докладывал. Ларчик открывался просто: какой-то кооператив выделил 1 миллион 200 
тысяч рублей для премирования наиболее отличившихся милиционеров. Бойко с 
Карасевым подсуетились, месяц сочиняли, тиснули матерь-ялец в "Народную газету" 
(ни одна другая этот бред печатать не стала бы) и предъявили кооперативу 
вексель к оплате. У меня есть все основания так полагать, потому что все 
серьезные оперативные работники, которые со мной на тот период разбирались, 
прочитав этот материал, от души хохотали. 

Весь этот легкий шум продолжался примерно до конца сентября, потом постепенно 
сошел на нет. Еще какое-то время ко мне под видом корреспондентов, 
представителей различных политических партий и движений, общественных 
организаций набегали непонятно чьи шпионы, задавали ряд вопросов на предмет 
определения демократичности моего внутреннего состояния и огорченно улетали в 
улей с докладом: "Нет! Не то!" 

Ставший к тому времени первым заместителем министра обороны СССР, 
генерал-полковником командующий ВДВ генерал Грачев два или три раза при случае 
солидно и коротко помянул мою позитивную роль во "второй русской революции", и 
все окончательно стихло. Оно и к лучшему. Пожалуй, самым существенным, что 
сделал генерал Грачев, будучи командующим ВДВ, помимо участия в революционной 
деятельности, было четкое разграничение обязанностей между заместителями. 
Впервые в истории воздушно-десантных войск все было разложено по полочкам. 
Тринадцатый пункт моих обязанностей был предельно краток и гласил: "Выполнять 
другие поручения командующего ВДВ". 

Все. Точка. 

Грачев ушел, командующим стал Евгений Николаевич Подколзин, а обязанности 
остались. И 13-й пункт вдруг вышел на первое место. Для начала я стал членом 
государственной комиссии по реформированию политорганов. Возглавлял комиссию 
генерал-полковник Э. А. Воробьев, бывший на тот период начальником Главного 
управления боевой подготовки Сухопутных войск. Остальные генералы и офицеры, 
собранные в комиссию от других видов и родов войск, были тоже преимущественно 
представителями соответствующих управлений боевой подготовки. 

Кому пришла в голову мысль заставить боевиков реформировать политработников?.. 
Наверное, исходили из того, что раньше у нас были отличники боевой и 
политической подготовки. Вот и решили: пускай одна половина "отличников" долбит 
другую. 

Первое заседание у нас было очень короткое, организационное. Ознаменовалось оно 
скандалом, когда звезда первой величины военно-демократического небосклона, 
юный полковник Лопатин, попавший в полковники прямо из майоров (почти как Юрий 
Алексеевич Гагарин!), изгонял с собрания угрюмого слугу тоталитарного режима 
первого заместителя министра обороны СССР генерала армии К. А. Кочетова. 

Второе заседание началось более конструктивно. Мы, как примерные школьники, 
расселись за столами, генерал-полковник Воробьев начал было с трибуны доводить 
до нас разные реформаторские варианты. Сбоку в кресле, в весьма вольной позе, 
сидела какая-то фигура в пиджаке. В начале заседания сзади кто-то хмыкнул: 
"Политкомиссар, видать!" Как выяснилось чуть позже, фамилия "комиссара" была 
Дубровский, он был полковник, преподаватель военно-инженерной академии. Не 
успел генерал-полковник Воробьев ничего еще толком сказать, как полковник 
Дубровский, не вставая с места, небрежно заявил, что все это чушь, надо собрать 
сюда, в Москву, политработников всея Руси и пропустить через мандатную комиссию.
 Генерал-полковник Воробьев, отчасти от того, что не привык к такому хамству, 
отчасти потому, что был свидетелем, как совсем юный сокол-полковник отважно 
пикировал на генерала армии, несколько растерялся. Остальные возмутились. Я 
заявил, что офицеров-политработников почти 98 тысяч. Переброска, размещение, 
питание такого количества офицеров - вещь немыслимая. Да и о чем можно 
разбираться с замполитами рот и батальонов, коих, как ни крути, большинство? И 
предложил нашей комиссии разобраться с Главным политическим управлением и 
руководством политорганов округов и армий, а остальных поручить аттестационным 
комиссиям округов. Возникла всеобщая перепалка. Участники разошлись 
взъерошенные.