военное - панику, уазик стоял, прижатый пожарной машиной к одной из баррикад. 
Здесь меня нашел офицер связи с приказом к 13.45 прибыть в Генеральный штаб и 
явиться к заместителю министра обороны генерал-полковнику Ачалову. Время у меня 
еще было, я догнал батальон и остановил его с тем, чтобы уточнить командиру 
задачу. Тут, откуда ни возьмись, на меня налетела толпа журналистов и засыпала 
вопросами: "Куда и зачем водили батальон?", "Зачем выводят?", "Кто вы такой?", 
и т.д. Народ был настырный, напористый и цепкий. Обстановка складывалась 
достаточно нервная, к юмору не располагающая, тем не менее меня начал душить 
смех. Куда водил, зачем вывожу - да черт его знает! Но им-то я так ответить не 
мог. А тут неожиданно мне вспомнился анекдот про русский характер. 
Взбунтовались в деревне мужики, повалили с косами и вилами к барской усадьбе, 
загомонили... Вышел на крыльцо барин. В халате и шлепанцах, на голове - феска, 
в зубах трубка, под мышками - по ружью. Выдержал многозначительную паузу и, 
когда наступила мертвая тишина, спросил: "Ну, что?" Толпа понурила головы и 
начала расходиться. Через несколько минут никого не осталось. Вечером в кабаке 
сидел мужик, перед ним стояла пустая бутылка, в стакане остатки водки, краюха 
хлеба. Мужик поднял стакан, посмотрел на него осоловелым взглядом и вдруг 
взъярился: "Чаво, чаво? Да ничаво!" И выпил. Сам не знаю, почему пришла мне в 
голову эта странная ассоциация. 

Я уточнил комбату задачу, отмахнулся от журналистов и поехал в Генеральный штаб.
 Пропустили меня туда беспрепятственно, видимо, ждали. Я поднялся на пятый этаж 
и прошел в приемную Ачалова. Там я встретил командующего ВДВ генерал-лейтенанта 
Грачева. Он отозвал меня в смежную комнату для какого-то разговора. Но 
обменяться мы успели буквально несколькими фразами. Командующий спросил: 

- Ты готов? 

- Готов. 

Я действительно всегда готов, знать бы только еще, к чему? 

- Ну держись! 

Тут в комнату влетел подполковник и возвестил: 

- Генерал-майора Лебедя вызывает министр обороны! 

Мы с ним проследовали по длинным коридорам в кабинет министра. Порученец 
доложил. Я вошел и представился. Министр неотрывно смотрел на меня несколько 
секунд, потом сказал: 

- А мне доложили, что ты застрелился! 

- Не вижу оснований, товарищ министр. 

Министр взорвался. Он весьма выразительно охарактеризовал умственные 
способности и наличие информации у тех, кто ему докладывал, и разрешил мне идти.
 

Я вернулся в приемную Ачалова. Грачева там уже не было. Порученец передал мне 
приказ "Ждать!" Я использовал это время для того, чтобы разобраться, откуда у 
министра такая, мягко говоря, странная информация. Выяснилось, что средства 
массовой информации усиленно распространяли слух о том, что 19-го я 
переметнулся, а 20-го начали распространять такой же ничем не подтвержденный 
слух, будто я застрелился. Забегая вперед, скажу, что 21-го раскрутили уже 
новую версию, будто меня захватили заложником защитники Белого дома. И никого 
особо не смущал тот факт, что не далее как вчера я покончил с собой. 

Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец пригласили в кабинет. За длинным 
столом сидело человек 20 - 25. Генерал-полковник Владислав Алексеевич Ачалов 
расхаживал по кабинету. Он пригласил меня пройти во главу стола и сесть на его 
место. Слева от меня первым сидел генерал армии Валентин Иванович Варенников, 
справа, в конце стола, - весь взъерошенный Грачев, генерал-полковник Б. В. 
Громов, командир "Альфы" генерал-майор В. Ф. Карпухин и еще какие-то люди в 
форме и штатском. Не знаю, о чем шла речь до этого, но с моим появлением Грачев 
вскочил и, указывая в мою сторону, сказал: "Вот генерал Лебедь, он длительное 
время находился у стен здания Верховного Совета, пусть он доложит". 

Я стал докладывать, что у здания Верховного Совета находится до 100 тысяч 
человек. Подступы к зданию укреплены многочисленными баррикадами. В самом 
здании - хорошо вооруженная охрана. Любые силовые действия приведут к 
грандиозному кровопролитию. Последнее я доложил чисто интуитивно, предполагая 
на основании собственного опыта, о чем могла идти речь. Дальше мне докладывать 
не дали. Меня оборвал Валентий Иванович. Презрительно блеснув на меня очками, 
он резко заявил: "Генерал, вы обязаны быть оптимистом. А вы приносите сюда 
пессимизм и неуверенность". К генералу армии В. И. Варенникову я всегда 
относился с уважением. Это человек, прошедший всю войну, Герой Советского Союза,
 участник Парада Победы, награжденный девятью боевыми орденами. Но в ту минуту 
блеск его очков меня покоробил. В свое время меня учили неглупые люди, и они