Накануне наступления мы получили из политотдела армии специальную листовку - 
обращение к личному составу нашей дивизии. 

Весь командный и политический состав штаба и политотдела дивизии был направлен 
в части, чтобы за ночь довести это обращение до каждого воина. 

* * * 

Наступление началось утром 15 февраля. Бой развивался обычным порядком: вслед 
за артподготовкой последовала атака. 

Трудно было сначала разобраться в хаосе звуков и определить, что происходит. 
Видимость в это утро была плохой, да и дым от разрывов на переднем крае очень 
затруднял наблюдение. 

Атакующая пехота на какое-то время появилась на гребешке, перевалила через него,
 скрылась в лощине и больше уже не показывалась. 

Но радостное "Пошли! Пошли!", выдыхаемое в телефонные трубки командирами полков,
 говорило об успехе. Подбадривающий звонок раздался и сверху, из армии: 

- Как у вас дела? Не опоздайте! У Андреева танки с десантом уже Росино заняли! 

На участке Казанского полка двадцать орудий прямой наводки и огонь артиллерии с 
закрытых позиций сделали свое дело -проломили брешь и смели все, что 
противостояло атакующей пехоте. Пехота устремилась в эту брешь. 

К полудню пехотинцы заняли и очистили всю вторую траншею и выдвинулись к 
третьей. Ширина прорыва превысила два киломeтрa, а глубина достигла тысячи 
метров. В районе прорыва наши войска захватили все вооружение противника и 
триста пленных. 

Этот начальный успех окрылял, вызывал стремление немедленно развить его и 
превратить в победу. 

- Губский! Губский! - вызывал я по телефону командира Казанского. 
Продвигайтесь! Куйте железо, пока горячо! 

Но Губский сообщил, что дальше у него ничего не получается. 

- Полк влез в огневой мешок и скован огнем,- докладывал он. Противник слишком 
беспокоит с флангов. Пехота продвигается только ползком, а орудия сопровождения 
совсем продвинуть не могу - выбиты расчеты. Если сможете, помогите огнем да 
подтолкните соседей, чтобы лучше обеспечивали фланги. 

- Действуйте энергичнее! - приказал я. - Помогу вам и огнем и живой силой. 

Решил ввести в бой свой единственный резервный батальон. Мне казалось, что 
именно теперь он сможет помочь Губскому развить успех и пробиться навстречу 
Батицкому. 

Приказав батальону выдвинуться в прорыв и переговорив по телефону с командирами 
полков, я выехал на передовой НП к Носкову, откуда легче было подготовить огнем 
новую атаку. 

Огонь мы с Носковым организовали и атаку обеспечили. Однако свежий батальон 
влезал в огневой мешок со значительными потерями. Новая атака Казанского полка 
с участием резервного батальона оказалась не такой стремительной, как я ожидал, 
и не принесла большого успеха. 

Сделав трехсотметровый рывок, пехота заняла третью траншею, но закрепить ее не 
смогла. К вечеру под ударами сильных контратак врага третья траншея почти вся 
была оставлена. 

На этом и закончился первый день боя. Завершить прорыв нам не удалось, хотя все 
силы и средства дивизии были уже введены в бои. 

Наши соседи - дивизии полковников Андреева и Батицкого, несмотря на огромные 
усилия и большие потери, также не смогли прорвать оборону. 

Ворвавшимся утром в Росино танкам и десанту Андреева овладеть опорным пунктом 
не удалось: их не поддержала пехота. Противник кинжальным огнем из пулеметов и 
заградительным огнем артиллерии отсек атакующую пехоту от вырвавшихся вперед 
танков и сковал ее перед своим передним краем. Оказавшись изолированными, 
потеряв в бою свой десант и понеся потери, танки вынуждены были повернуть 
обратно. Повторные атаки ни к чему не привели. Огневая система противника 
подавлена не была, а его ответный огонь не уступал нашему. 

Не лучшим оказалось положение и у Батицкого. Его войска дважды после