генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова. Надо было представиться ему и доложить о 
состоянии дивизии. 

Чем ближе подъезжал я к Ловати, тем хуже становилась дорога. Со стороны озера 
Ильмень тянуло весенним влажным ветром. На полях еще ослепительно сверкал снег, 
а санные дороги и бугры уже набухли и покрылись свинцовой синевой. Проложенный 
по болотам колонный путь начинал портиться, порыхлевший снег проваливался, и 
лошади боязливо шарахались. 

В сторону фронта тянулись транспорты, груженные боеприпасами и продовольствием, 
шли колонны пополнений, а в тыл лился поток раненых на санитарных машинах и 
порожняке. 

Встречные потоки тормозили движение, и нередко в узких местах, где было мало 
разъездов и объездных путей, создавались пробки. 

К полудню я выбрался на Ловать и, повернув на юг, направился вдоль се 
восточного берега. 

На пути в Присморжье лежали небольшие деревушки: Плешаково, Поддубье, Ершино, 
забитые полковыми тылами какой-то дивизии. Бой шел в междуречье Ловати и Редьи, 
где-то за лесом, в четырех - пяти километрах западнее Ловати. 

Наши войска, напрягая усилия, стремились отбросить противника за Редью, 
подальше от окруженной демянской группировки, а тот, упорно сопротивляясь и 
отбивая наши атаки, рвался к Ловати, стараясь пробиться к своим окруженным 
войскам. 

Судя по грохоту, здесь, на внешнем обводе, боевое напряжение было гораздо 
сильнее, чем на внутреннем, откуда мы прибыли. 

Если дивизия получила предварительную задачу перейти к обороне по восточному 
берегу, позади дерущихся войск, думал я, значит, противник здесь активен и есть 
угроза его прорыва на восток. Видимо, центр борьбы на некоторое время перенесен 
сюда, на внешний фронт. Чтобы успешно решать дела под Демянском, очевидно, надо 
сначала развязать руки здесь. 

Так думалось мне тогда. На самом же деле обстановка на Северо-Западном фронте в 
то время была гораздо сложнее. 

Войска фронта, завершив окружение гитлеровцев в районе Демянска, были распылены 
и не имели ни на одном из направлений отчетливо выраженных группировок, 
способных расчленить окруженного врага и уничтожить его по частям. 

34-я армия, действовавшая на внутреннем обводе фронта, охватывала противника на 
огромном пространстве и вела малоэффективные наступательные действия. 1-й 
гвардейский стрелковый корпус, соединившийся в районе Залучье с войсками 34-й 
армии, был скован активными действиями врага. 

На внешнем фронте окружения по реке Полисть находились войска 11-й и 1-й 
ударной армий. 11-я армия охватывала Старую Руссу с северо-запада, севера, 
востока и юго-востока. Фронт ее растянулся на 45 км от побережья озера Ильмень 
до Чирикова и проходил в шести километрах южнее Старой Руссы. Основные силы 
армии по-прежнему вели безуспешную борьбу за Старую Руссу. 

1-я ударная армия располагалась южнее 11-й и занимала фронт протяжением в 55 км 
по рекам Полисть и Холынья, от Чирикова до Белебелька. Войска ее почти 
равномерно растянулись в линию. Оборонительные позиции армии были оборудованы 
плохо и не имели глубины. 

Воспользовавшись частичной стабилизацией фронта, немецко-фашистское 
командование создало в районе южнее Старой Руссы корпусную группу "Зейдлиц" в 
составе пяти дивизий и с утра 20 марта бросило свои войска в наступление. 
Главный удар наносился на узком четырехкилометровом участке в стыке 11-й и 1-й 
ударной армий общим направлением на Рамушево. 

После упорных пятидневных боев гитлеровцам удалось прорвать наш фронт, выйти на 
реку Редья и захватить Борисово, расположенное на Старорусском шоссе. 

Отзвуки этого боя за Борисово я и слышал, когда ехал с докладом к командующему 
1-й ударной армией. 

В Присморжье на НП командующего армией оказался и командующий войсками фронта. 
Оба генерала находились на окраине населенного пункта и оттуда руководили боем. 
Меня они смогли принять только к вечеру, когда напряжение боя спало. 

- Здравствуйте! Давно мы с вами не виделись, - встретил меня генерал Курочкин. 
- Как здоровье? Как дивизия? Где она теперь? 

Я доложил: дивизию оставил на марше, сам здоров, жду приказа.