Казалось, и дело-то простое, а вот не додумались сами. Я поблагодарил 
командующего за совет. 

Начинался снегопад. Командующий спешил по своим делам. Провожая его, мы попали 
под артиллерийский обстрел. Пришлось немного переждать в снегу под кустиками. 
Здесь мы случайно сделались свидетелями воинского подвига, 

Небольшого роста боец в легком ватнике, подхватив под мышки другого, более 
плотного, одетого в полушубок и валенки, тащил его волоком по снегу. Оба тяжело 
дышали: один - от огромных усилий, другой - превозмогая сильную боль. 

Присмотревшись, я узнал в маленьком бойце Катю, а в большом командира 
артдивизиона, поддерживающего батальон Чуприна. 

- Что случилось. Катя? - спросил я у девушки, когда она доползла до кустов. 

- Беда, товарищ полковник, капитана тяжело ранило. - Катя осторожно положила 
свою ношу на снег. Раненый открыл глаза и, облизнув запекшиеся губы, застонал. 

- Почему ты одна его тащишь? 

- Мы вдвоем с разведчиком вели, разведчика убило, а капитана ранило во второй 
раз. Теперь я одна осталась. 

- Помоги! - сказал я адъютанту. 

Адъютант осторожно поднял капитана и направился на батальонный медпункт. Следом 
за ним заторопилась и Катя. 

- Чудесная девушка! - похвалил Берзарин. - Не забудьте представить к награде. 

Через два часа на опушку для стрельбы прямой наводкой выдвинулись дивизион 
капитана Нестерова (двенадцать пушек) и вся полковая артиллерия. Каждому 
орудийному расчету были указаны цели. 

План артподготовки пришлось изменить. Он выглядел теперь совсем просто: орудия 
прямой наводки в течение пяти минут ведут самый напряженный огонь на разрушение 
и подавление. 

Под прикрытием огня прямой наводкой пехоте предстояло сделать бросок и 
ворваться в населенный пункт. 

Артиллерия с закрытых позиций должна была отражать возможные контратаки, 
парализовать огонь соседних опорных пунктов и преследовать противника при 
отходе. 

В четыре часа дня полк атаковал. С той же опушки, где несколько часов назад 
стоял Берзарин, я вместе с Шабановым, Черепановым и Егоровым наблюдал за ходом 
боя. 

Это был прекрасно слаженный скоротечный бой. 

Внезапный шквал огня в упор из двадцати дивизионных, полковых и батальонных 
орудий в сочетании с огнем пулеметов и автоматов быстро сделал свое дело. 
Рушились стены, валились чердаки и крыши; огонь и дым, пламя разрывов ошеломили 
противника. Не успел он опомниться, а пехота уж ворвалась на улицу. Тудa же, 
для закрепления успеха, артиллеристы покатили пушки. 

После десятиминутного боя Большой Калинец был освобожден. 

Так была пробита в обороне врага первая брешь. Ключом победы явилась прямая 
наводка. Три сотни снарядов в упор оказались действеннее тысячи снарядов, 
выброшенных ранее издалека, с закрытых позиций. 

Берзарин, выслушав мой доклад, был удивлен той быстротой, с которой мы на этот 
раз разделались с опорным пунктом. 

Всем участникам штурма Большого Калинца генерал объявил благодарность. 

Следующими объектами, которые нам предстояло захватить, являлись Любецкое и 
Малый Калинец. Но теперь, когда ключ борьбы был найден, задачи эти не 
представляли большой сложности. При атаке Казанским полком Любецкого и 
Новгородским - Малого Калинца был использован положительный опыт Новгородского 
полка. Опять исключительную роль сыграли орудия прямой наводки. И Любецкое и 
Малый Калинец удалось освободить почти без потерь. 

С освобождением этих трех населенных пунктов ширина прорыва достигла четырех 
километров. В эту брешь для развития успеха в сторону Веретейки устремился 
Новгородский полк. Казанский же полк временно остался на рубеже Любецкого, 
чтобы прикрыть дивизию от контратак справа и затем развить успех в направлении