|
В первый же день наша боевая разведка овладела северной частью Кремняка.
Поставленная на лыжи, она широкой цепью ринулась через болото. Бой был коротким
и успешным.
С наступлением темноты к берегу подтянулись Новгородский и артиллерийский полки.
Но неожиданно произошла задержка. Оказалось, что по болоту трудно пройти без
лыж и совершенно невозможно протащить артиллерию и обозы. Бойцы по пояс
проваливались в снег, касаясь ногами незамерзшей болотной воды. Создалась
опасность обморозить людей.
Пришлось приостановить выдвижение в Кремняк и всю первую половину ночи
затратить на подготовительные работы. Пехотинцы и саперы начали прокладывать
два маршрута: тропу для пеших и санную дорогу для артиллерии и обозов. Снежный
пласт разгребался до слабенькой подснежной корки, затем дорога гатилась ветками
и смачивалась водой. Освобожденная от снега поверхность быстро леденела и
превращалась в плотное покрытие.
Вторая половина ночи ушла на переброску в Кремняк двух полков. Штаб дивизии к
утру переместился на восточный берег и, раскинув палатки, приступил к работе.
Светало. Подернутое утренней зарей безоблачное небо поминутно меняло оттенки.
От сильного мороза трещали деревья, скрипело под ногами и полозьями. Мороз
обжигал лицо.
Над Кремняком, в том месте, где сосредоточились наши полки, в небе висело
облако белесого дыма. И чем сильнее разгоралось утро, тем больше беспокоило
меня это облако. В любую минуту мог появиться воздушный разведчик и, обнаружив
скопление войск, навести бомбардировщиков.
Не выдержав, я поспешил туда сам. Волнение мое оказалось не напрасным: в
Кремняке творилась неразбериха. На узкой полосе, в которую упиралась дорога,
сбились люди и лошади, обозы и артиллерия. В лесу снег оказался еще более
рыхлым и сыпучим, чем на болоте, он буквально засасывал.
Морозное утро встряхнуло людей, лес гудел голосами, у походных кухонь толпились
очереди за завтраком. Тянуло дымом от затухающих костров и кухонь, и этот дым,
собравшись в облако, стелился над лесом и демаскировал. Большого труда стоило
мне развести людей, рассредоточить артиллерию и обозы.
Подтвердив командиру Новгородского полка задачу - овладеть островом Саватес, -
я возвратился в штаб.
Там меня поджидал генерал Берзарин. Прибыл он к нам спозаранку, после бессонной
ночи, возбужденный и обеспокоенный неприятным разговором со штабом фронта. Его
плотная фигура в полушубке и валенках маячила между штабными палатками и санной
дорогой. Он то и дело посматривал на болото.
- Как дела? - тревожно спросил Берзарин, когда я соскочил с саней п подошел к
нему.
- Все в порядке, товарищ командующий.
Подробно доложив обо всем, что было сделано за ночь и утром, я рассказал и о
своих дальнейших намерениях. Берзарин внимательно выслушал меня. Его хмурое,
озабоченное лицо оживилось и приняло обычное приветливое выражение. Взяв меня
под руку и прохаживаясь, генерал говорил:
- Имейте в виду, на вашу дивизию я возлагаю большие надежды. Выходом западнее
болота и наступлением на юго-запад вы должны нарушить всю оборону противника,
вынудить его произвести перегруппировки и тем самым облегчить задачу Штыкову.
Возможно, в глубине встретите новый подготовленный противником рубеж.
Прорывайте его, не теряя времени, действуйте смелее и увереннее. От меня этого
требует командующий войсками фронта, а я требую от вас.
Я заверил командарма, что все его требования будут выполнены, и в то же время
доложил ему, что меня сильно тревожит открытый правый фланг. К тому же на
западном берегу болота, там, где дивизия должна сделать разворот к югу,
находится опорный пункт противника Пустынька, который также может угрожать
нашим тылам.
- Ко мне прибудет лыжный батальон, - сказал командарм. Направлю его для
обеспечения стыка, а возможно, и подчиню вам. С Пустынькой же следует
разделаться самим. Да, самим. И это, пожалуй, будет выгоднее всего.
- Пустынька отвлечет на себя часть моих сил, а их у меня и так немного. Нельзя
ли высвободить и возвратить мне Карельский полк? - попросил я.
- Нет. Такой возможности пока не предвидится, - сказал Берзарин. - Все задачи
придется решать наличными силами.
|
|