реку Ингулец. 

В соответствии с директивой Ставки командующий войсками фронта генерал армии Р. 
Я. Малиновский свой главный удар на Апостолово решил нанести центром фронтовой 
группировки, а вспомогательный (на сутки раньше) левым флангом 37-й армии 
генерала Шарохина. 

Эта армия 13 января 1944 года была передана из 2-го Украинского фронта в состав 
3-го Украинского фронта и оказалась на его правом крыле. 

В течение двух дней, 18 и 19 января, 82-й стрелковый корпус сдал свой боевой 
участок и сосредоточился в районе Сергеевка. В состав корпуса входили 188-я 
стрелковая дивизия Даниленко, две гвардейские Харьковские дивизии-28-я 
генерал-майора Г. И. Чурмаева и 15-я полковника П. М. Чиркова, 
истребительно-противо-танковая бригада и два инженерно-саперных батальона. 

Все эти соединения и части были укомплектованы несколько лучше, чем другие. 
Командарм стремился возможно полнее обеспечить решение предстоящей задачи. 

Корпусу предстояло прорвать подготовленную оборону противника восточное Веселые 
Терны на фронте в 4,5 километра. Глубина прорыва на первый день определялась в 
4 километра. Направление удара шло прямо на юг, а затем поворачивало на 
юго-запад и проходило вдоль линий железной дороги на Кривой Рог. 

Правее, у Веселые Терны, по-прежнему оборонялась 10-я гвардейская 
воздушнодесантная дивизия. Оставаясь в подчинении командарма, она к началу 
наступления должна была перегруппироваться к своему левому флангу и 
содействовать продвижению корпуса. 

Левее занимала оборону 394-я стрелковая дивизия соседней 46-й армии. Ее задача 
оставалась старой - дивизия продолжала обороняться. 

Таким образом, по замыслу командования, наступление корпуса велось с 
ограниченными целями, хотя мне, как исполнителю, об этом сказано не было. 
Начало атаки планировалось на утро, но это время меня совершенно не 
удовлетворяло. 

Я был глубоко убежден, что корпус при отсутствии танков и авиации не сможет 
добиться утром того, чего он мог бы достичь ночью, и понесет большие потери. 

К тому же меня сильно беспокоила возможная контрподготовка противника. 

Все наши наблюдательные пункты и первый эшелон наступающих частей 
сосредоточивались в узкой полосе, в двухстах-трехстах метрах от переднего края. 
Сильный огневой контрудар по нашему расположению мог нарушить управление, 
нанести значительный урон изготовившейся к атаке живой силе и боевой технике, а 
возможно, сорвать подготовленное наступление. 

Поэтому я просил разрешить мне начать атаку за полтора - два часа до рассвета. 
Генерал Шарохин разделял мое мнение. Наши соображения были доложены 
командующему фронтом, и он утвердил их. 

Прорыв решено было осуществить в двухэшелонном боевом порядке. В первом эшелоне 
наступали дивизии Даниленко и Чиркова, во втором - дивизия Чурмаева. 

Штаб корпуса переместился в Сергеевку и здесь развернул большую организационную 
работу. 

Дел хватало с избытком для всех. Пащенко безотлучно находился в частях, 
поднимая боевой дух личного состава. Москвин целыми днями пропадал на 
рекогносцировках, помогая мне планировать бой и увязывать взаимодействие. 
Шустин был поглощен уточнением группировки противника и его оборонительных 
сооружений. Муфель со своим штабом готовил артиллерию, Ильченко оборудовал 
исходное положение, Варкалн обеспечивал предстоящий бой материальными 
средствами. 

За хозяина на командном пункте оставался лишь начальник штаба. Он осуществлял 
общий контроль и руководил всем ходом подготовки. 

На этот раз бой мы спланировали особенно тщательно. Рекогносцировки, постановка 
задач на местности и организация взаимодействия родов войск были проведены во 
всех звеньях, до командира роты - батареи включительно. Со всем личным составом 
дивизии на практических занятиях отработали тему "Прорыв подготовленной обороны 
противника в составе взвода, роты и батальона". Особое внимание уделили 
организации управления в бою, днем и ночью. В стрелковых ротах у были созданы 
ячейки управления, с которыми 26 и 27 января провели двухдневные сборы. 

Плотность артиллерии в полосе наступления корпуса составляла 60 стволов на 1 
километр прорыва, а с армейской артгруппой достигала 65 единиц. Из них 18 
стволов выдвигалось на прямую наводку. Такую плотность мы считали тогда высокой.