случая, чтоб командир взял себе больше других".
   Авторитет Маринеско среди команды стоял очень высоко, и прошедшие после
войны десятилетия не смогли его поколебать.  Во  время  встречи  ветеранов
"С-13" я успел поговорить почти со всеми, получил несколько писем от  тех,
кто почему-либо не мог  приехать,  -  каждый  из  моих  собеседников  (или
корреспондентов) вспоминал  о  своем  командире  с  благодарным  чувством.
Вспоминали не только боевые походы, но  и  этот  предшествовавший  походам
год, полный повседневных забот  и  напряженного  ожидания.  Командир  умел
поддерживать в экипаже лодки  бодрость  и  уверенность,  что  кораблю  еще
предстоят большие дела. О том, что боевой пыл подводников  не  угас,  а  к
середине лета  сорок  четвертого  года,  в  предвидении  будущих  походов,
разгорелся с новой силой, свидетельствует характерный эпизод.
   Лето  1944  года.  Каюта  А.Е.Орла  на  кронштадтской  береговой  базе.
Александр Евстафьевич Орел, впоследствии адмирал и командующий  Балтийским
флотом, был тогда командиром дивизиона. Кроме хозяина,  в  каюте  еще  три
офицера:   дивмех   В.Е.Корж,   командир   гвардейской   "Л-3"    Владимир
Константинович Коновалов и командир "С-13" Александр  Иванович  Маринеско.
В.Е.Корж вспоминает:
   "Выпили по стопочке - больше не хотелось. И сразу заговорили о том, что
волновало всех. Начал Маринеско.
   - Товарищ капитан первого ранга,  -  сказал  он,  обращаясь  к  комдиву
почему-то по званию, вне службы это было не принято,  -  заявляю  со  всей
ответственностью: мне чертовски  надоело  наше  безделье.  Честное  слово,
стыдно смотреть в глаза команде.
   Его поддержал Коновалов:
   - Верно. Драим механизмы, без конца повторяем  одни  и  те  же  задачи,
которые осточертели и личному составу, и нам самим.
   Орел молчал и хмурился. Что он мог ответить? Я понимал его, но и у меня
в душе тоже накипело. Недавно я узнал, что  фашисты  в  Киеве  расстреляли
моего отца. И я тоже заговорил:
   - Хочу отомстить за отца, за Бабий яр... Готов идти на любой лодке.
   И тут же получил предложение от Маринеско:
   - Пойдем со мной на "С-13"? У меня  Дубровского  в  Академию  забирают,
нужен Механик.
   - Нет, дивмех, пойдешь на "С-4", там ты  нужнее,  -  вмешался  Орел  и,
заметив, что уже начал распоряжаться, улыбнулся: -  Подождите  немного.  Я
сам жду не дождусь, когда мне разрешат выйти в  море.  Теперь  уж  недолго
ждать".
   И кончился вечер в  каюте  комдива  тем,  что  четверо  не  склонных  к
патетике офицеров дали  друг  другу  слово  отдать  все  силы  на  разгром
противника. Все четверо слово сдержали. Пошли в боевые походы и комдив,  и
дивмех. По два успешных похода сделали Маринеско  и  Коновалов.  Коновалов
стал Героем Советского Союза.
   Орел был прав - ждать действительно  оставалось  недолго.  Обессиленная
совместными ударами  наземных  войск  и  флота  Финляндия  капитулировала.
Наступило  время  походов.  Последние  месяцы  Александр  Иванович  упорно
готовил к бою артиллерийские расчеты. На "С-13", помимо  знакомой  ему  по
"малютке"  сорокапятимиллиметровой  пушки,  стояла  "сотка",  дальнобойное
орудие 100-мм  калибра,  в  бою  его  обслуживают  семь  человек,  включая
вестового.  Маринеско  отлично  разработал  взаимозаменяемость   в   обоих
орудийных расчетах и был уверен, что в походе лодочная артиллерия  покажет
себя не только в обороне, но и в атаке.
   Впрочем, он проверял все звенья. Флагманские и дивизионные  специалисты
были нечастыми гостями на "С-13". Александра Ивановича это и устраивало, и
немножко обижало. С одной стороны, он не любил вмешательства в свои  дела,
а с другой - не  терпел  и  пренебрежения.  В.Е.Коржа  Маринеско  дружески
попрекал за невнимание к "С-13", тот только отшучивался: "За твою лодку  я
спокоен. Ты своего  механика  не  хуже  меня  проинструктируешь".  Флагмех
Е.А.Веселовский,   помфлагмеха   "по   живучести"   Б.Д.Андрюк,    флагарт
Н.В.Дутиков также были высокого мнения о состоянии механизмов и оружия  на
корабле.
   Наступило время, которого так ждали балтийские подводники. Одновременно
холодная, дождливая балтийская осень. В море - шторм за штормом.
   Конечно, выход Финляндии из войны  облегчил  передвижение  по  Финскому
заливу, но залив был еще прочно перегорожен Найсар-Порккалаудской сетью  и
системой барражей. Балтика стала ближе, но выход  на  позицию  по-прежнему
грозил многими опасностями. И по данным разведки, и на собственном горьком
опыте подводники знали, какие  изощренные  препятствия  встретятся  им  на
пути.  Классическая  мина,  взрывающаяся  от  удара   по   заключенной   в
металлический стакан ампуле, столь ярко описанная М.М.Зощенко  в  рассказе
"Рогулька",  стала  уже  вчерашним,  если  не  позавчерашним,  днем.  Мины
взрывались от прикосновения корпуса лодки к антеннам в виде идущих от мины
длинных металлических усиков;  от  сотрясения  сетей;  взрывные  механизмы
программировались так, чтобы сработать от шума винтов, от магнитного  поля
корабля...
   Об осеннем походе 1944 года Александр Иванович  рассказывал  скупо.  Ни
он,  ни  я  не  знали,  что  это  мне  понадобится.  А  в  тех   публичных
выступлениях, какие я слышал, он его почти не касался, всех интересовал  в
первую очередь январский поход 1945 года, когда были потоплены "Густлов" и
"Штойбен". Восполняю его рассказ по свидетельствам других участников.
   "С-13"