| |
андра Ивановича на дивизион начинается их дружба, прервавшаяся только
со смертью Юнакова. Юнаков умер позже, но я не оговорился, он и после
смерти Маринеско оставался его другом. Дружба эта была особая, на первых
порах совеем неравная. Юнаков был старшим - по возрасту, по званию, по
должности и, что важнее всего, по зрелости, по опыту. Он сразу разгадал
то, что я назвал бы "парадоксом Маринеско". Парадокс состоял в том, что
при выдающихся командирских качествах Маринеско еще не тянул на хорошего
старпома. И Юнаков, сразу привязавшийся к Маринеско и так же сразу
завоевавший у него глубокое уважение, поставил перед собой непростую
задачу - воспитать в молодом и явно одаренном командире корабля
недостающие ему старпомовские качества, нащупать в нем военную косточку.
Он учил командира "М-96" требовать и заботиться. Самому Александру
Ивановичу пришлось испытать на себе расхожий афоризм: "Тяжело в учении,
легко в бою". Легко в бою не бывает, но афоризм тем не менее совершенно
справедливый, и Юнаков не давал своему молодому другу никаких поблажек.
Как говорил мне потом Евгений Гаврилович: "Моряка из Саши делать не надо
было. Надо было делать военного моряка".
Однако воспитать в Маринеско старпомовские качества - это было еще не
все. Надо было привить ему комиссарские.
Необходимость политико-воспитательной работы с командой доказывать
незачем. Она ясна всем. На всех лодках, кроме "малюток", эту работу вели
военные комиссары. Напомню только, что институт военных комиссаров,
введенный в тридцатые годы, был отменен во время войны, опыт показал, что
на военном корабле не может быть двоевластия. Вчерашние комиссары стали
заместителями командира по политчасти, что нисколько не отразилось на их
авторитете и только развязало руки для повседневной воспитательной работы.
Навыка к такой работе у Маринеско не было, и пришлось ему в дополнение ко
всем своим многочисленным обязанностям засесть за изучение политической
литературы. Беседа в краснофлотском кубрике, знаю это по собственному
опыту, - серьезное испытание для политработника. Подводники, как правило,
ребята острые, начитанные, вопросы задают самые неожиданные, и ответить на
них кое-как нельзя, лучше совсем не отвечать. Александр Иванович иногда
так и делал: обещал выяснить, подумать и ответить в следующий раз, - это
только вызывало доверие. Много было вопросов о фашизме, о внутренней и
внешней политике гитлеровского рейха, о советско-германском договоре 1939
года. Александр Иванович был уже тогда глубочайшим образом убежден, что
Гитлер его нарушит, но говорить на эти темы надо было осторожно, не ставя
под сомнение целесообразность договора.
Ненависть к фашизму во всех его вариантах - в сравнительно устоявшемся
итальянском или в еще набиравшем силу германском - жила в Саше Маринеско
всегда. Его свободолюбивой и открытой добру натуре было чуждо все, с чем
связан фашизм, неважно какой - классический гитлеровский или с приставкой
"нео": агрессивность, культ солдатчины, презрение к другим народам и в
конечном счете к своему собственному. Но глубоко осознанной эта ненависть
стала, когда ему, командиру-единоначальнику, пришлось заняться
политическим воспитанием своего экипажа.
Есть такой шутливый афоризм - хочешь научиться, начни преподавать. В
шутке этой немалая доля истины. В непривычной поначалу комиссарской
должности крепла его любовь к военному флоту и оттачивалась ненависть к
врагу. Он знал, кто будет этим врагом. Доходившие до Маринеско сведения о
бесчинствах гитлеровцев у себя дома и на захваченных территориях приводили
его в ту особую холодную ярость, какую нельзя разрядить, а можно только
копить до решающей схватки.
О том, как рьяно взялся за дело молодой командир корабля, можно судить
даже по очередным аттестациям. В аттестации, подписанной Юнаковым в
декабре 1939 года, наряду с общей высокой оценкой есть и критические
замечания: еще хромает дисциплина. Выводы: должности соответствует;
достоин звания капитан-лейтенанта в 1940 году; в военное время может
командовать "малюткой". В 1940 году он уже капитан-лейтенант и в новый,
1941 год вступает с аттестацией, которую мне хочется привести полностью:
"Предан партии, систематически изучает историю ВКП(б) по
первоисточникам, решителен и смел, сообразителен и находчив, умеет быстро
оценивать, ориентироваться и принимать правильные решения как в простой,
так и в сложной обстановке. Дисциплинирован, отличный моряк,
оперативно-тактически подготовлен хорошо, умеет сочетать теорию с
практикой, настойчив, умеет передать подчиненным свои знания, навыки и
боевой дух. Чувствует ответственность за порученное ему дело. Способен
пренебрегать личными интересами для пользы службы, тактичен и выдержан.
Заботлив к подчиненным, морально устойчив, не болтлив. Состояние
дисциплины на корабле удовлетворительное, корабль находится в высокой
боеготовности (1 линия). В кампании 1940 года подлодка заняла 1-е место по
КБФ. Маринеско - 1-й заместитель командира ДПЛ. Выводы: 1) Должности
соответствует. 2) Достоин назначения на п.л. типа "С". 3) Достоин
должности к-ра ДПЛ (XII серии)".
Аттестация эта подписана командиром ДПЛ (дивизиона подводных лодок) 21
января 1941 года, ровно за пять месяцев до начала войны. Не всякий адмирал
имел в двадцать семь лет такую блестящую характеристику. Подписал ее
Евгений Гаврилович Юнаков, наставник строгий и многоопытный, - и вот этот
строгий наставник признает своего ученика способным командовать
дивизионом, иными словами - считает его равным себе. Такую оценку мог
полу
|
|
