. С этим испытанием они справились легко,  опыт  сигнальщиков  у  них
был.  Затем,  пройдя  первичный  инструктаж,  друзья   были   допущены   к
спасательным операциям и  увлеклись  ими  настолько,  что  это  уже  стало
отражаться на школьных занятиях. И сразу Саша Маринеско оказался  в  числе
самых смелых и находчивых  спасателей.  За  короткое  время  он  четырежды
отличился:  спас  потерявшую  сознание  в  воде  женщину;  забравшуюся  на
глубокое  место,  но  не  умевшую  плавать  молодую   девушку;   мальчика,
захлестнутого волной  от  винта  пробегавшей  мимо  моторки;  подвыпившего
мужчину. Уже тогда поговаривали, что ему "везет",  но  везло  все-таки  не
ему, а тем, кого он спас. Дело было не в везении, а в  полноте  отдачи,  в
сосредоточенной воле. Не стремясь во что бы то ни стало первенствовать (за
исключением спортивных соревнований, здесь его не устраивало  даже  второе
место), он практически всюду оказывался первым.
   В обязанности спасателей не входила подача первой  медицинской  помощи,
для этого на станции дежурили фельдшер или медицинская сестра, но Саша  не
умел пассивно наблюдать, он научился делать искусственное дыхание  и  стал
помогать медикам. Зозуле запомнился  такой  эпизод.  Во  время  одного  из
дежурств на пляже  поднялась  тревога.  Какая-то  девушка  закричала,  что
пропал ее  младший  брат.  Саша  Маринеско  спросил  у  девушки,  в  каком
направлении она видела последний раз голову брата, и,  не  теряя  времени,
бросился в воду. Легко представить себе, что творилось на  пляже.  Одни  с
замиранием сердца следили за темной головой Саши, то исчезающей в  волнах,
то  вновь  возникающей  на  поверхности;  некоторые  осторожные   родители
поспешили  увести  с  пляжа  своих  детей,  оставшиеся   сочувствовали   и
надеялись, но время шло - и надежды становилось все меньше...
   А Саша нырял и нырял. Он появлялся на считанные  секунды,  необходимые,
чтобы хлебнуть воздуха и оглядеться. Его голова появлялась  то  левее,  то
правее, то ближе, то дальше от берега. Многим уже казалось, что продолжать
нет смысла, когда Саша всплыл с бездыханным  телом  мальчика  лет  восьми.
Мальчик так долго пробыл под водой, что оживить его надежды почти не было.
Но Саша,  хотя  и  очень  уставший,  сразу  же  принялся  делать  мальчику
искусственное дыхание и не  уступил  своего  места,  даже  когда  приехала
"скорая". Упрямо сжав губы, он повторял одни и  те  же  заученные  приемы,
пока не появились  первые  признаки  жизни:  чуточку  приоткрылись  глаза,
дрогнули губы. И тут Саша не выдержал, упал рядом на песок  и  разрыдался,
как маленький.
   Спасательная станция могла заменить яхт-клуб только на время.  С  Сашей
Зозулей, Леней Зальцманом, Колей Озеровым дело обстояло проще -  при  всей
любви к морю, они прекрасно обходились без него. Сашу  Зозулю  все  больше
затягивала  общественная  работа.  В  комсомол  он  вступил  раньше   Саши
Маринеско, и во всех общественных делах заводилой был он. Сухопутные  дела
тоже увлекали Сашу  Маринеско  -  некоторое  время  он  вместе  с  Зозулей
увлеченно работает общественным контролером в  системе  госторговли.  Сашу
Зозулю эта работа захватила настолько, что в какой-то мере определила  его
дальнейшую профессию. Но что привлекло к ней будущего  покорителя  морских
глубин? Вероятно, органическое отвращение ко всякого  рода  нечестности  и
блату, открывшаяся возможность дать им хотя бы ни узком плацдарме открытый
бой. И позже, когда  Маринеско  уже  был  курсантом  мореходного  училища,
Зозуле удавалось вовлекать своего друга в самые разнообразные общественные
начинания того времени. Комсомольская организация  посылала  Зозулю  то  в
"Общество друзей советского фото и кино",  то  организатором  синеблузного
коллектива, то на интернациональную работу в клуб "Моряк",  и  всякий  раз
Саша Маринеско с увлечением окунался в новую для него среду и  непривычные
занятия. Однако мысль о море не оставляла  его.  И  он  совершил  решающий
поворот в своей судьбе, крутой, как все его повороты,  -  бросил  школу  и
ушел в плавание. Матрос на клубной яхте "Карманьола" - еще  детская  игра,
юнга на учебном судне "Лахта", а затем  курсант  на  знаменитом  паруснике
"Товарищ" - это уже настоящая морская служба.  Не  военная,  но  в  чем-то
близкая к ней. Море - одновременно друг  и  противник.  Чтобы  плавать  по
морям, нужны здоровье, труд, расчет, выдержка, зоркость, чувство  локтя  -
все, как на войне. Вот  почему  уходом  в  первое  плавание  я  заканчиваю
рассказ о  детских  и  школьных  годах  Александра  Маринеско.  И  еще  не
расставаясь с Одессой, ощущаю настоятельную потребность  как-то  соотнести
мальчика Сашу с тем зрелым, много пережившим человеком, которого я  близко
узнал и полюбил уже после войны. Сделаю я это в наиболее лапидарной форме:
задам себе несколько вопросов и попытаюсь на них ответить.
   Итак, какое же воспитание получил в детстве мой герой?
   С моей точки зрения, прекрасное.
   Его  не  угнетали  и  не  баловали.  Почти  неограниченная  свобода   в
соединении с привитым с ранних  лет  чувством  долга.  Непритязательность,
привычка к физическому труду - и широкий круг интересов:  книги,  техника,
политика, искусство. Целеустремленность, которая не  выжигает  все  кругом
себя, - мир воспринимается гармонически. Была та никем не вычисленная,  но
реально существующая золотая пропорция, которая позволяет совмещать гордую
независимость  с  дисциплиной,  был  свой  неписаный,   но   твердый,   не
поддающийся размыванию кодекс чести. Один для дома и для улицы.
   Детство  Саши   Маринеско   подтверждает   одну   близкую   мне   мысль
А.С.Макаренко, утверждавшего, что основные  черты  характера  складываются
очень рано и поэтому воспитание ребенка надо начинать с его первых  шагов,
если не раньше. Не знаю, обсуждали ли родители, как они будут  воспитывать
Сашу