- Ну, а самолет как? 

- Артиллерия накрыла, сел рядом с передним краем, все как на ладони видно. 

Начальник штаба задумался. 

- Ты о Гамилицком какого мнения? - спросил он в упор. 

- В него я потерял веру. Подозрительный человек. Как только поработает с 
радиоаппаратурой, так что-нибудь обязательно с самолетом случится. 

- Давай-ка пойдем на стоянку! Посмотрим, как открываются краны на других 
машинах. Может быть дел о их несовершенстве. Краны-то ведь мы своими силами 
устанавливаем. 

Зайдя по пути за инженером полка, мы втроем отправились к самолетам. Осматривая 
их, случайно встретили Гамилицкого. Он сидел в кабине одной из машин и, 
казалось, увлекся настройкой приемника. 

- Чем занимаетесь? - спокойно спросил его инженер. 

- Да вот, пока механик на ужине, решил проверить градуировку приемника, - так 
же спокойно ответил радист. 

Инженер, став на плоскость, опустил руку за борт и, нащупав бензокран, 
попытался его повернуть. 

Гамилицкий заметил движение инженера и с нарочитой медлительностью вылез из 
кабины. 

- Вы подождите, товарищ техник, не уходите, - обратился к нему Веденеев. 

Гамилицкий неожиданно кинулся в кусты. 

- Стой, гад, руки вверх! - закричал я, бросившись следом за ним. 

Вместо ответа из темноты прогремел выстрел. Но тут же раздалось: 

- Врешь, не уйдешь! 

Это находившийся в кустах сержант Себеев навалился на плюгавого радиста и 
по-медвежьи заломил ему руки назад. 

На допросе. Гамилицкий сознался, что он чистокровный судетский немец, 
продолжительное время жил в России и вместе с отцом занимался шпионажем и 
диверсиями. 

После ареста "радиста" отказы материальной части прекратились. 

МОЛОДЫЕ НАБИРАЮТСЯ ОПЫТА 

Июнь. На фронте в районе Курской дуги относительное затишье. Но это именно то 
затишье, про которое говорят, что оно перед бурей. Скоро здесь разгорятся 
события, самые крупные за весь прошедший период войны, а пока с каждым днем с 
обеих сторон усиливается концентрация войск. Подходят танковые части, 
артиллерия, пехота... 

Противник ведет интенсивную авиационную разведку, пытаясь вскрыть нашу оборону. 
Воздушные бои от линии фронта перешли в полосу войскового и армейского тылов. 
Это были короткие схватки с одиночными "юнкерсами"-разведчиками, с мелкими 
группами истребителей. Иногда фашисты пытаются бомбить наши коммуникации и 
более крупными силами. 

Работы нашим истребителям хватает. 

В одном из боев я получил осколочное ранение. На санитарном самолете меня 
направили в госпиталь. По пути следования, на аэродроме бомбардировщиков, когда 
санитарная машина заправлялась горючим, я увидел знакомые лица летчиков 
дальнего разведывательного полка - Васю Дзюбу и Иванова. 

- Привет, ребята! - крикнул я из подвесной гондолы. 

Друзья обступили маленький самолет, и, пока его заправляли, у нас завязался 
разговор. 

- На ремонт? - спросил Дзюба. 

- Выходит, так. "Мессера" подковали. 

- Тебя "мессера", а меня на днях свои чуть не сбили. Рубанули по правому мотору