Перед утром меня разбудил Вася Соколов. 

- Ты в сны веришь? - спросил он. - Не сердись. 

Я тоже не верю, но на душе что-то не особенно весело. 

Понимаешь, вот говорю сам себе, что все это ерунда, бабушкины сказки, 
предрассудки разного рода, а что-то грудь давит, какое-то предчувствие. Точно 
такое чувство, как и тогда, когда меня над излучиной у Давыдовки сбили. 

Вид у Васи действительно беспокойный, и я не мешаю ему говорить. 

- Снится мне, - продолжает Соколов, - что идем мы с тобой в Кинешме около моего 
дома и будто бы мы незнакомы. Смотрю, а ты отходишь все дальше и дальше, потом 
погрозил мне и говоришь: "Смерти боишься. Эх ты, чудак, а мы с ней, знаешь, 
рядышком". 

- И тут ты проснулся? - с насмешкой спросил Орловский. 

- И тут я проснулся, - не заметив насмешки, подтвердил Вася. 

- Черт с им, со сном! Смерть с нами рядом, да не в обнимку,- сказал я как можно 
спокойнее.- Вставайте, а то еще что-нибудь приснится. 

- Ночи стали длинные, спим много, вот и лезет в голову всякая ерунда, добавил 
Кузьмин, выглядывая в окно. - Погодка хороша, облачность шесть баллов. 

Самый раз для разведки. Сегодня порезвимся по шоссейным дорогам. 

Его больше всего увлекала штурмовка автомашин. 

- Знаешь, Кузя, что я думаю? Бить немцев надо не поодиночке, а пачками. Надо 
выбирать более компактные цели, а не размениваться на мелочи. Правда, мы машин 
сожгли порядочно, но может случиться и так, что из-за одного автомобиля или 
подводы от нас останутся рожки да ножки. Не жаль, что собьют, а жаль глупо 
голову потерять.. 

Кузя и сам думал об этом, но почему-то не решался мне говорить. Теперь он 
полностью согласился с моими доводами и в подтверждение привел свои. 

Разговаривая, мы пришли в столовую. Начинало светать. Повариха тетя Катя, 
полная женщина, как обычно, весело пожелала счастливого дня. Она всегда с 
особенной любовью говорила: "Мои ястребки пришли", выражая в полной мере то 
доброе отношение к нам, истребителям; которое было у работников тыла. 

Лишь только закончили завтракать, в столовую вошел начальник штаба и пригласил 
меня и Соколова на командный пункт. 

- Нужно установить, куда и за чем движутся колонны автомашин. Если они движутся 
с грузом к населенному пункту вблизи линии фронта, то можно заключить, что 
неприятель пополняет запасы и готовится к зиме. Если же к железнодорожным 
станциям, не будет ошибкой думать о переброске техники по железной дороге к 
Сталинграду. 

Дороги начали слегка подсыхать, автомобильное движение на них восстановилось. 
Мы это хорошо видели. Когда встречаешь вражеские автомобили, так и хочется с 
пикирования дать по ним одну - две очереди. 

Но главная наша задача не в этом: надо установить пункты разгрузки в стороне от 
железной дороги. И, преодолевая искушение, мы не трогаем машин. Отмечаем новые 
склады боепитания, не существовавшие ранее. 

Груженые машины идут в сторону фронта. 

Собранные сведения позволяют сделать определенный вывод. Можно возвращаться 
домой, но мы решаем просмотреть железнодорожные перегоны. 

Полет протекает удивительно спокойно, кажется, зенитная оборона противника 
снята. Маскируясь шестибалльной облачностью, наблюдая в образовавшиеся в ней 
"окна" за движением на земле, мы безнаказанно кружим над противником. 

На железной дороге тихо. До станции Валуйки нам не встретилось ни одного поезда,
 лишь небольшие эшелоны без паровозов одиноко стояли на перегонах. Но вот вдали 
показался дымок - это, несомненно, паровоз. Продолжаем полет, не меняя курса. 
Дав сигнал Соколову "Атакую один", я пошел вниз. Вася решил не отставать. Но 
лишь только вышли под облака, как зенитная артиллерия начала засыпать 
подоблачное пространство: били пулеметы и малокалиберные автоматические пушки, 
установленные на платформах эшелона. 

Ехала пехота. Несколько секунд - и наши пулеметно-пушечные очереди прострочили