наконец, прекращаются совсем. 

Выходим в оперативный тыл. Здесь зенитная оборона расположена только около 
крупных населенных пунктов да железнодорожных станций. 

Солнце взошло. Чистый и прозрачный осенний воздух обеспечивал хорошую видимость.
 Можно было просматривать на десятки километров. Открылась панорама военных 
дорог. Они до отказа забиты автомашинами, идущими в сторону фронта. Запоминаю 
каждую действующую дорогу. Стараюсь рассмотреть груз на автомашинах. Судя по 
ящикам, это боеприпасы. 

По проселочным дорогам идут танки, идут окутанные пылью, по тридцать сорок 
машин в колонне. 

Подходим к Острогожску. Поток машин со всех дорог вливается в город. То же и в 
Алексеевке. Но почему машины не движутся дальше? До фронта еще тридцать - сорок 
километров. Теряюсь в догадках, не находя ответа. 

Выполнив задание, ищу подходящую для штурмовки цель. 

Выбираю колонну крытых тупоносых грузовиков у самой железнодорожной станции. 
Минута - и передний грузовик накрыт пулеметной очередью. Он останавливается, 
загородив дорогу остальным. Еще атака. Горят, взрываясь, нагруженные 
боеприпасами машины. Кузьмин, неотступно следуя за мной, расстреливает 
остановившуюся автоколонну. 

Hеистовствуют зенитные спаренные и счетверенные установки врага. Трассирующие 
пули и снаряды, казалось, сплели огненную паутину. Мы снижаемся, прикрываясь 
неровностями местности, стремимся выйти из зоны обстрела. 

В пятнадцати километрах от фронта на проселочной дороге Кузьмин заметил обоз. 
Он дал мне сигнал, и мы вместе набрасываемся на добычу. Обезумевшие лошади 
кидаются в поле, коверкаю повозки, рвут упряжь, но, настигнутые пулеметными 
очередями, падают на землю. 

На аэродроме командир ждал результатов разведки. Штурмовики стояли наготове с 
заряженными кассетами и подвешенными бомбами. 

Пока мы докладывали, наши самолеты успели заправить, и мы вылетаем сопровождать 
штурмовиков до обнаруженной нами автоколонны. 

Зенитки подавляются выделенным звеном истребителей. Группа проходит войсковой 
тыл противника. 

Показалась окутанная дорожной пылью колонна Немцы, вероятно, не заметили нас. 
Автомашины продолжали обычное движение. Штурмовики перестроились в правый 
пеленг и приготовились к бомбометанию. 

Вскоре вдоль колонны начали ложиться серии осколочных бомб. Вражеские машины 
поднимались на воздух, горели автоцистерны. Мы наносили удар по голове колонны. 
Движение застопорилось, остановилось. 

Истребителей противника не было, вторая атака колонны выполнялась всей группой. 
Загорелись машины в хвосте и центре. 

После пятой атаки дорога стала походить на огромного огненного змея. 

Бегающих фигурок фашистов не было видно, но зато во весь рост, не далее чем в 
пятистах метрах от дороги, приостановив работу, стояли советские 
женщины-колхозницы и с радостью наблюдали за разгромом врага. Мы с ведомым на 
малой высоте прошли над ними. Хотелось сказать: "Подождите, дорогие, вот 
перемолотим этих гадов и освободим вас". 

Покачав женщинам в знак приветствия крыльями самолетов, мы легли на обратный 
курс. Знаю, уверен с надеждой на освобождение провожали они нас. 

Обдумывая предстоящий вылет, я шел к самолету, где меня уже ждал Кузьмин. Как 
выполнить порученное задание и в полном благополучии вернуться на свой 
аэродром? Хорошо математику: можно десятки раз начинать решение задачи и 
столько же раз зачеркнуть, если не получается, а тут... И мне вспомнились слова 
инструктора: "Летчик ошибается один раз..." 

- Как бы ты, Николай Георгиевич, стал выполнять разведку зенитных батарей? - 
спросил я Кузьмина, не посвящая его пока в боевую задачу. 

- Очень просто, - не задумываясь, ответил ведомый. - Взлечу, наберу высоту и 
буду смотреть, откуда стреляет. 

- Но ведь батареи могут и не открывать огня по двум истребителям?