На командном пункте - командир, комиссар и начальник штаба полка. Начальник 
штаба - капитан Веденеев. Он склонился над картой общей обстановки и 
разыскивает мелкие, едва заметные населенные пункты. 

В землянке царит полумрак, несмотря на то что посыльный красноармеец то и дело 
поправляет фитиль в коптилке. По утомленному лицу капитана видно, что он еще не 
ложился слать. 

Мы ждали, когда на карту будут нанесены все изменения в обстановке прикрываемой 
нами наземной армии. Собственно, изменений этих мало. Передний край по-прежнему 
проходил по левому берегу Дона, на правом располагались лишь отдельные 
плацдармы. Фашисты ограничивали аппетит своих наступательных действий захватом 
этих плацдармов, но получали по зубам. 

В те дни Совинформбюро сообщало, что на среднем течении Дона наши войска ведут 
бои местного значения. Сегодняшняя наша задача сводилась к участию в таком 
именно бою... 

Когда была нанесена линия боевого соприкосновения, командир полка поставил 
задачу: 

- Непосредственным сопровождением прикрыть штурмовиков до цели и обратно. 
Штурмовики наносят удар западнее Коротояк по скоплению танков и самоходных 
установок противника. На задание пойдет первая эскадрилья, ведущий - штурман 
Аболтусов. Взлет с командного пункта по сигналу - зеленая ракета. 

Капитан Аболтусов собрал эскадрилью и наскоро дал указания на случай воздушного 
боя. Наиболее вероятными нашими противниками могли быть истребители "Макки 
С-200", базировавшиеся на аэродроме Острогожск. Главное внимание наш ведущий 
уделил оборонительному маневру от атак истребителей. В случае воздушного боя он 
утвердил замкнутый круг самолетов, немного вытянутый в сторону нашей территории.
 

По его замыслу, такой боевой порядок исключал атаки "мессершмиттов", так как 
передние наши самолеты автоматически прикрывались идущими позади, а придание 
боевому порядку эллипсовидности позволяло приближаться к линии фронта без 
перестроения. 

Штурман Аболтусов был отличным воздушным бойцом. Ему много раз приходилось 
встречаться с противником. И не один на один, а с превосходящими силами 
фашистов. И всегда он выходил победителем. 

В полку Аболтусов пользовался беспрекословным авторитетом. Человек тридцати 
двух - тридцати пяти лет, он принадлежал к старшему поколению советских 
летчиков, за плечами которых находился немалый опыт. 

Но, несмотря на свой возраст, стаж, знания, Аболтусов отличался удивительной 
доступностью - держался с товарищами на равной ноге, не кичился, не зазнавался. 


Была в нем и еще одна резко отличительная черта, которую хорошо знали все: в 
Аболтусове как бы совмещалось два человека - тот, который жил на земле, и 
другой - тот, что в воздухе. "Земной" Аболтусов был заурядным, порой даже 
неряшливым. Начнет крутить папиросу, получится она такой, что смотреть не 
хочется - длинная, нескладная. Идет куда-нибудь - не сразу узнаешь, в какую 
сторону он идет. Тот, кто не видел Аболтусова в самолете, вполне мог подумать 
что пилот он неважный. Но это было не так. Стоило только ему сесть в машину, 
как он буквально преображался. Движения точные, экономные, выверенные. 

Никаких случайностей, никаких погрешностей. Известно, что у хороших летчиков, 
как и у хороших писателей, художников, композиторов, есть свой почерк. Свой 
почерк был и у Аболтусова. 

Пока мы занимались подготовкой к вылету, начало светать, и вскоре стало совсем 
светло. С командного пункта последовал сигнал занять готовность номер один. 

Мы сели в кабины, готовые в любую минуту запустить двигатели. Наконец сигнал 
возвестил о вылете. 

Штурмовики шли на высоте тысяча пятьсот метров, освещенные утренним солнцем. 
Наши истребители заняли место в общем боевом порядке: два звена в 
непосредственном прикрытии, одно - в ударной группе. 

Подходя к линии фронта, напрягаю зрение в поисках воздушного противника. 
По-прежнему чистое голубое небо, ясное утреннее солнце. И на земле тишина, как 
будто нет никакой войны. Или она еще не проснулась ? Вдруг идущее слева звено 
Лавинского неожиданно метнулось в сторону. Почти одновременно с этим надо мной 
пронеслось звено тупорылых, с желтыми крыльями истребителей. "Макки", - 
промелькнуло в голове, а рука уже инстинктивно разворачивала самолет в лобовую