На фронтовой аэродром прилетели рано утром. Местные жители помогали строить 
капониры - земляные укрытия для самолетов, землянки для летчиков. Мы спешили: 
приказ на боевой вылет мог поступить в любую минуту. К обеду работы были 
полностью завершены. 

Я собрал летчиков своего звена около землянки и занялся с ними изучением 
некоторых подробностей района боевых действий Воронежского фронта, в состав 
которого мы теперь входили. Передний край наших войск в основном проходил по 
левому берегу Лона, на правом - в излучинах реки - были лишь небольшие 
плацдармы. Мы подробно разбирали линию фронта, каждую деревню и дорогу - все 
это могло пригодиться. 

- Хотя бы скорее в дело, - сказал Простов, - а то долго ждать. Просидишь всю 
войну. 

Но ждать пришлось недолго. Из штабной землянки вышел Лавинский, его глаза были 
полны ужаса. 

- Значит, повоюем, - обрадовался Простов. 

Летчики эскадрильи собрались моментально. Молодым особенно хотелось участвовать 
в первом боевом вылете. Вскоре затрещал полевой телефон. Командир полка вызывал 
к аппарату Лавинского. Бросились искать его, но так и не нашли. На командный 
пункт было приказано явиться мне. 

- Лавинский болен, и эскадрилью поведете вы, приказал командир полка. 

- Есть вести эскадрилью, - ответил я. 

Ответил смело, а про себя думал - справлюсь ли? Ведь мне еще не приходилось 
управлять эскадрильей в воздухе, а тут сразу боевое задание. За свое звено я 
был совершенно спокоен: оно подготовлено хорошо, но два других звена меня 
беспокоили. А еще больше тревожило отсутствие опыта управления. 

Положение усугублялось тем, что на "харрикейнах" радиостанции были негодные, а 
значит, передача в воздухе команд по радио исключалась. 

- Чего задумался? Справишься, не бойся. Когда-нибудь все равно надо вести и все 
равно тот твой вылет будет первым. Без первого раза еще никто не обходился, - 
подбодрил меня комиссар. 

К этому времени на командный пункт прибыли командиры и других эскадрилий. 
Комиссар, посоветовавшись с командиром полка, предложил собрать весь летный 
состав, участвующий в задании. Летчики собрались. Комиссар обратился к нам с 
небольшой напутственной речью. 

- Мы, товарищи, делаем сегодня первый вылет. Многие из вас увидят противника 
впервые, но я уверен, что и они, подобно бывалым, с честью выполнят священный 
долг воина Советской Армии. Уничтожать ненавистного врага, освобождать 
Отечество от фашистских захватчиков с оружием в руках высокое доверие партии и 
правительства... За Родину! Вперед! закончил комиссар. 

Задумчиво смотрели на него летчики. Такие простые обычные слова, а как необычно 
они прозвучали. Какую большую бурю чувств подняли в душе каждого! Дело тут не в 
словах, а в сердцах воинов. 

Командир поставил боевую задачу и подробно изложил план уничтожения фашистских 
бомбардировщиков на аэродроме Россошь. Он разъяснил задание на фотопланшетах и 
крупномасштабной карте. Было указано, какая эскадрилья прикрывает штурмовиков, 
кто подавляет зенитные средства. Все хорошо представляли первую и последующие 
атаки. 

Моя эскадрилья должна была подавить зенитный огонь и частью сил уничтожить 
самолеты на северной окраине аэродрома. Изучив аэродром по фотопланшету, я 
решил вести эскадрилью со стороны солнца атаковать с бреющего полета. 

Летчики, так долго ожидавшие встречи с врагом, были в приподнятом состоянии. В 
бою возможны, а часто и неизбежны потери, но никому не хотелось думать, что 
этот вылет может стать для него последним. 

Прозвучала команда "По самолетам!" Летчики, на ходу застегивая шлемофоны, 
побежали к машинам. 

В это время над аэродромом появились штурмовики. С командного пункта взвилась 
сигнальная ракета. Звенья одно за другим начали отрываться от земли. 

Это делалось как-то особенно торжественно. Самолеты шли так ровно и дружно, что 
они казались связанными невидимой нитью. И хотя в кабине сидишь один, нет 
щемящего чувства одиночества. Есть одна дружная семья, в которой один стоит за