не оставалось, и Орловский был вынужден уйти на третий круг. 

И бывает же так! Откуда ни возьмись, налетел ветер, а потом повалил густой снег.
 Даже в пятидесяти метрах не стало ничего видно. Лишь по гулу мотора можно было 
определить, где самолет. Кажется, легче находиться на месте летчика, чем вот 
так стоять на земле, ожидая исхода. Ведь совсем недалеко высокие кирпичные 
трубы заводского комбината, а летчик, естественно, жмется к земле. Самым 
правильным решением был бы уход на другой аэродром. Догадается ли Орловский? 
Можно бы было ему это подсказать по радио, но как нарочно на самолетной 
радиостанции отказал приемник. 

Такие минуты тянутся нескончаемо долго. Самолет гудел в вышине, потом стал 
снижаться. На посадочной полосе из снежной пелены вынырнул истребитель. Ну, 
слава богу! Молодец Орловский - не летать полтора года и так удачно произвести 
вылет. 

Сияя от радости, Коля спрашивает: 

- Как, сдал экзамен? 

- Отлично сдал. 

- Значит, буду бить фашистов! 

На аэродроме мы простояли десять дней. Все это время Орловский усиленно 
тренировался и вошел в строй полноценным боевым летчиком. 

Вскоре началась частная операция по ликвидации группировки противника западнее 
города Опельн, и наше соединение снова сосредоточилось на аэродроме Бриг. 
Против нас действует отряд 52-й немецкой эскадры. Это одно из лучших соединений 
противника, укомплектованное отборными летчиками. На коках винтов их самолетов 
- белая спираль, отличительный знак отряда. 

Советские наземные части с упорными боями продвигаются вперед. Каждый наш вылет 
сопровождается воздушными схватками с "мессершмиттами" и "фокке-вульфами". 

...Веду группу в составе восьми самолетов. Боевой порядок эшелонирован по 
высоте: внизу ударная четверка, вверху - прикрывающая. На подходе к городу 
Нейсе встречаемся с восьмеркой "мессершмиттов". Фашисты пошли в лобовую. 
Верхняя четверка противника атакует нашу ударную группу. Но только она вошла в 
атаку, как группа Кузьмина ударила ей в хвост. Один "мессершмитт" был подожжен 
и начал падать. Почти одновременно моя четверка сбила еще один "мессер". Боевой 
порядок фашистов был нарушен, и они скрылись. 

На земле, северо-западнее Нейсе, идет танковый бой. 

В нем участвует около двух десятков танков с той и с другой стороны. Три из них 
объяты пламенем. Со станции наведения предупреждают о приближении большой 
группы "фокке-вульфов". Подготавливаемся к бою. Занимаем исходное положение 
всей восьмеркой. Противник заметил нас и, развернувшись, стал на встречный курс.
 

Самолеты сошлись в лобовой атаке, а потом перешли на вертикаль. 

Облюбовав себе "фокке-вульфа", захожу ему в хвост и беру нужное упреждение. И 
вдруг вместо вражеского самолета черный клубок обломков, дыма... В чем дело? Я 
еще и огня не открывал, а он уже взорвался. Ответ на загадку состоял, очевидно, 
в том, что самолет встретился в воздухе с артиллерийским снарядом, возможно, 
крупного калибра. Теоретически такие "встречи" вполне вероятны, и это была одна 
из них. Другого ответа на эту загадку дать нельзя. Конечно, установить 
принадлежность снаряда - наш он или немецкий - было невозможно. Да и ни к чему. 
Пусть будет даже немецкий... 

Потеряв еще два самолета, фашисты начали отдельными парами выходить из боя. 

Мы возвращаемся на свой аэродром. По пути встречаются новые группы наших 
самолетов. В сопровождении истребителей идут три девятки пикировщиков. 

В стороне, на почтительном расстоянии, крадутся четыре "мессершмитта". Их 
внимание поглощено пикировщиками. Не ударить ли по врагу? Быстро строю план и 
сообщаю его Кузьмину. Он набирает еще большую высоту и заходит со стороны 
солнца, а моя группа приближается к пикировщикам. Немцы отходят подальше, но 
продолжают параллельное движение. В это время на них и наваливается четверка 
Кузьмина. Два "мессершмитта", прошитые длинными очередями, падают на землю, 
остальные стремительно удирают на свою территорию. 

После трехдневных боев наши войска сомкнули кольцо вокруг вражеской группировки 
западнее города Опельн. Очутившиеся в котле немцы отказались даться и мы 
получили приказ штурмовать их. Делаем по нескольку вылетов, бьем по дорогам из 
пулеметов пушек. Система зенитного огня у противника серьезно нарушена, она