По дороге заметили, что ему стало хуже. Видимо, от проглоченной пищи, которая 
отрицательно подействовала на раны. У него остыли руки и ноги. Жизни уже не 
чувствовалось. Несли обходом, болотами, не менее 15 км. Подошли к штабу дивизии,
 а там никого не видать.

Самарина я велел положить в стоявшую небольшую избушку, пока осмотрим, нет ли 
кого. Встретили одного товарища, и он сказал:

— Немцы обошли нас спереди. Вас ждали, но обстановка усложнилась, и все ушли, 
нас оставили дождаться, чтобы вы собрали всех оставшихся и шли догонять.

Я послал двух бойцов за Самариным. Они пришли и доложили, что Самарин уже мертв.
 Отправились опять в ночь обходными путями, болотами, так как немцы были 
впереди.

Воды нет, шли голодные…

Вышли на гриву, смотрю, снарядная воронка, в ней немного кровяной земляной жижи.
 Зачерпнул ладонями, а там три больших червя. Вот счастье! Они прокатились в 
горле, даже не жевал. Наконец, встретили группу своих бойцов, оставленных для 
встречи нас. Они пояснили, что с немцами был бой и надо идти, догонять своих…

Вышли к своим у железной дороги за Радофинниково.

Командир полка, с комиссаром, организовали группу прикрытия под моим 
командованием, и мы здесь задерживали продвижение немцев. Немцы с флангов 
обходили нас, мы снимались и догоняли своих.

Прошли Финев Луг.

Мы с помощником начальника штаба Диконовым делали рекогносцировку, а меня 
согнула страшная боль в животе.

— У тебя сжатие желудка от голода, глотай что-нибудь,-говорит Диконов.

Стал есть болотный багульник, и боль прошла…

Потом командир полка послал меня с бойцом Сафоновым разведать позиции и оборону 
немцев.

— Может,-говорит, — там и кабель найдете, чтобы связь проложить.

Оборону я знал хорошо. Вечером подошли к стыку между пехотой и минометчиками 
противника. Тихо продвигались позади его боевых точек, которые были устроены у 
немцев так: немного выкопанной земли, сверху сделано крышей перекрытие и 
засыпано. Отверстие для огня и выход. Поразить точку можно только 
артиллерийским или минометным огнем. [100] Подошли к точке, от которой шла 
телефонная связь.

Осмотрели. Договорились, что Сафонов перенесет провод в сторону. Когда отойдет 
далеко, я отрежу провод и уйду с концом подальше в сторону и намотаю на катушку.


Так и сделали. Я уже намотал полкатушки, когда выбежал немец, пощупал, провода 
нет, побежал дальше по линии.

Когда я домотал кабель, подошел Сафонов. Предложил ему: «Давай пойдем правее, 
прямо к своим, а то там можем нарваться».

Мне было получено командовать на переднем крае.

— Никонов,-сказал командир полка. — Иди принимай, вон пополнение пришло.

Вышел, смотрю, там одни лейтенанты, старшие лейтенанты и капитаны. Як комполка:

— Товарищ майор, я только лейтенант, а там даже капитаны есть. Куда я их?

— Принимай и веди на передний край! Только сперва перепиши всех. Отошли.

Я начал записывать, кто прибыл. А на переднем крае немец заактивничал, открыл 
стрельбу. Комполка звонит артиллеристам и просит:

— Давбер! Дай огонька, немцы зашевелились, а у меня пополнение туда еще не 
пришло.

Вдруг выстрел, и наш снаряд около нас упал и взорвался.

Упал в воронку, со мной еще три человека. Остальные бегут, кто куда. Затем 
второй, третий снаряд… Кричу: