мог не понимать, какое впечатление его письмо произведет на Н.К. Клыкова…

Быть может, 9 апреля Ударная армия еще способна была вырваться из окружения (5 
апреля немцы снова закрыли брешь у Мясного Бора), но отправлять ее в 
наступление, чтобы окружить 75-тысячную группировку немцев, было безумием 
чистейшей воды.

Этого не мог не понимать и Мерецков, по-семейному (с законной супругой Евдокией 
Петровной, с сыном и родственниками) обосновавшийся в Малой Вишере.

Это понимал и сам Н.К. Клыков.

Реакция генерала Клыкова известна.

Получив послание Мерецкова, он немедленно заболел, и его вывезли на самолете в 
тыл.

Но тут и возникает вопрос: а не этого ли и добивался Кирилл Афанасьевич? Не 
является ли его план «заболеть» Н.К. Клыкова составной частью интриги, 
направленной против Власова?

Удалить своего заместителя и возможного преемника на посту командующего фронтом 
Мерецкову, безусловно, хотелось. И, конечно, когда представился случай запереть 
опасного конкурента в окруженной армии, вдалеке от средств связи со Ставкой, 
Мерецков не упустил его.

Тем более что и причина удаления Власова была вполне уважительной — Ударная 
армия находилась в критическом положении, и присутствие там заместителя 
командующего можно было объяснить этой критической ситуацией.

Свой план изоляции Власова Кирилл Афанасьевич осуществил с присущим ему 
генштабовским блеском. Некоторые исследователи полагают, что Власов 8 апреля 
вернулся вместе с комиссией в штаб фронта. Между тем сохранилась лента аппарата 
Бодо, зафиксировавшая переговоры [77] Мерецкова с членами Военного совета 2-й 
Ударной армии, которая свидетельствует о другом.

— Кого выдвигаете в качестве кандидата на должность командарма?-спросил 
Мерецков.

«Член Военного совета Зуев: На эту должность кандидатур у нас нет. Считаю 
необходимым доложить вам о целесообразности назначения командующим армией 
генерал-лейтенанта Власова.

Власов: Временное исполнение должности командующего армией необходимо возложить 
на начальника штаба армии полковника Виноградова.

Мерецков и Запорожец (Власову): Считаем предложение Зуева правильным. Как вы, 
товарищ Власов, относитесь к этому предложению?

Власов: Думаю, судя по обстановке, что, видимо, придется подольше остаться в 
этой армии. А в отношении назначения на постоянную должность, то, если на это 
будет ваше решение, я его, конечно, выполню.

Мерецков: Хорошо, после нашего разговора последует приказ».

И все— таки, спихивая своего конкурента в гибнущую, окруженную армию, Кирилл 
Афанасьевич шел на серьезное нарушение порядка. Обычно назначение нового 
командующего происходило в присутствии представителя Ставки. Процедура, может, 
и бюрократическая, но необходимая. Ставка должна была представлять, какую армию 
принимает новый командующий. Поэтому приказа о назначении Власова командующим 
2-й Ударной армией так и не последовало. Власов остался заместителем 
командующего фронтом.

Что значило такое назначение для Власова, тоже понятно. Он оказался в армии, не 
способной сражаться, а сам не мог ни вытребовать дополнительных резервов, как 
это обыкновенно делалось при назначении (вспомните рассказ о назначении во 2-ю 
Ударную Н.К. Клыкова), ни просто объяснить представителю Ставки, что он уже 
такой и принял армию.

Напомним, что согласно докладам К.А. Мерецкова 2-я Ударная армия сохраняла 
боеспособность, снабжение ее шло нормально, и она готова была продолжать 
наступление на Любань…

Бывший сослуживец Власова по 4-му механизированному корпусу (этим корпусом 
Власов командовал в начале войны), бригадный комиссар Зуев, столь 
неосмотрительно «порадевший» Власову при нынешнем назначении, наверное, не 
понимал всего трагизма положения и для окруженной армии, и для самого Власова, 
но Власов не понимать этого не мог. Невозможно было отказаться от назначения, 
но и сделать что-либо для спасения армии Власов тоже не мог.