Однако и Власов не догадывался, насколько неблагоприятным окажется для него 
генеральский пасьянс, раскладываемый в штабах… [78]




Глава третья


Увлекшись реализацией комбинации, связанной с устранением своего возможного 
преемника, Мерецков просмотрел опасность, подкравшуюся совсем с другой стороны.

Пока Кирилл Афанасьевич выстилал телами недоучившихся лейтенантов топи болот, 
чтобы пробиться к окруженной армии, генерал М.С. Хозин провел в Москве 
блистательную штабную интригу. Доложив в Ставке, что Любаньская операция 
сорвалась из-за отсутствия единого командования войсками, он предложил 
объединить Ленинградский и Волховский фронты, возложив командование ими на него,
 Хозина.

21 апреля 1942 года вопрос этот был вынесен на совещание у И.В. Сталина. 
Совещание, на котором присутствовали В.М. Молотов, Г.М. Маленков, Л.П. Берия, Б.
М. Шапошников, А.М. Василевский, П.И. Бодин, Г.К. Жуков, А.А. Новиков, Н.Г. 
Кузнецов, С.И. Буденный и сам М.С. Хозин, длилось семь часов.

Несомненно, М.С. Хозин и сам понимал, насколько трудно командовать девятью 
армиями, тремя отдельными корпусами и двумя группами войск, разделенными 
занятой противником территорией.

Но ведь не для этого задумывалось объединение.

Уже прибыл в Ленинград Л.А. Говоров, и М.С. Хозину, оказавшемуся почти в таком 
же, как и К.А. Мерецков, положении, нужно было позаботиться о создании для себя 
достойной генеральской должности.

Это и было осуществлено.

23 апреля, по решению Ставки, Волховский фронт преобразовали в Волховскую 
особую группу Ленинградского фронта. Говоров остался в Ленинграде, а Хозин 
отправился командовать армиями Кирилла Афанасьевича Мерецкова.

Мерецков узнал об этом, когда генерал М.С. Хозин с директивой Ставки в кармане 
и «в весьма веселом настроении» появился в штабе фронта.

Штабную игру Кирилл Афанасьевич проиграл.

Контринтрига — Мерецков, пытаясь сохранить фронт, докладывал в Ставке о 
необходимости ввода в район прорыва 6-го гвардейского стрелкового корпуса — 
успеха не имела. Кириллу Афанасьевичу холодно объявили, что судьба 2-й Ударной 
армии не должна волновать его, поскольку он назначен заместителем командующего 
Юго-Западным фронтом. Новое назначение для Мерецкова было понижением в 
должности, и он тяжело переживал, еще не зная, что как раз это понижение и 
спасет его будущую карьеру.

Ну, а для судьбы Андрея Андреевича Власова реорганизация фронтов обернулась 
катастрофой. [79]

Ранняя весна 1942 года надежнее, чем немецкие дивизии, заперла 2-ю Ударную в 
болотах, и к концу апреля ее судьба определилась бесповоротно.

Обмороженные, изголодавшиеся, завшивевшие бойцы недели и месяцы — без смены! — 
проводили в болотных топях, и только смерть могла избавить их от мучений.

Отрапортовав в Ставку, что коммуникации армии восстановлены, К.А. Мерецков 
обманул Москву. Снабжение 2-й Ударной так и не наладилось, и уже с середины 
апреля хлеба там выдавалось менее половины нормы, других же продуктов вообще не 
было.

«Да, сухарь был в ту зиму для нас святыней, — пишет участник боев Иммануил 
Левин. — Его не ели, к нему прикладывались. Дело доходило до того, что дневной 
хлебный рацион в виде сухарной крошки помещался в спичечном коробке».

Некомплект в дивизиях доходил до семидесяти процентов.

Артиллерия была лишена снарядов.

Самое нелепое, что Власов теперь и формально не имел права хлопотать о 
подкреплениях и улучшении снабжения. Ставка так и не утвердила генерала в 
должности командующего 2-й Ударной армией, а должность заместителя командующего 
фронтом пропала вместе с самим фронтом.