Поразительно, но командир взвода с передка, уткнувшийся в снег и не поднимающий 
головы из-за непрекращающегося огня противника, представляет себе картину 
событий и предвидит последствия их гораздо полнее и вернее, нежели фронтовые 
стратеги. [70]

Много времени спустя тогдашний командующий войсками Ленинградского фронта 
генерал М.С. Хозин напишет, что «в результате январских боев войска 54-й армии 
продвинулись незначительно. Столь же незначительными были и успехи войск 
Волховского фронта. За 15 дней его 59-я и 2-я Ударная армии смогли продвинуться 
на 5-7 километров. Фронт израсходовал вторые эшелоны армий, и развивать дальше 
наступление было нечем. Войска понесли большие потери, многие бригады надо было 
выводить в резерв и пополнять. Танковые батальоны остались без танков (на 
Волхове приходилось 2-3 танка на километр фронта), артиллерия израсходовала все 
боеприпасы. Таким образом, результаты пятнадцатидневного наступления были 
незначительными. Только в конце января — начале февраля войскам 2-й Ударной 
армии и 59-й армии удалось прорвать вражеский фронт и в течение февраля 
вклиниться на 75 километров».

И вроде бы все верно тут, но разве присутствует и в этом генеральском изложении 
событий хотя бы тень той трагедии, которую пережил и описал связист Иван 
Никонов?

Положение складывалось безотрадное…

Спустя неделю кровопролитных боев удалось пробить брешь в немецкой обороне. 
Произошло это у Мясного — запомним это название! — Бора. В прорыв сразу ввели 
тринадцатый кавалерийский корпус генерала Гусева, а следом за кавалеристами 
втянулись и остатки 2-й Ударной армии. Коммуникации ее в горловине прорыва 
прикрыли 52-я и 59-я армии.

«Перебрались на западный берег Волхова, — записал фронтовой хирург А.А. 
Вишневский в своем дневнике 25 января 1942 года. — Справа и слева от нас немцы. 
Наши войска вытянулись в виде серпа с острием, направленным к станции Любань. 
Холод дикий. На дороге стоит человек на коленях. Он тихо склоняется и падает, 
видимо, замерзает»…

Уже тогда было ясно, что наступление провалилось. Измотанные в тяжелых боях 
дивизии не способны были даже расширить горловину прорыва — о каком же прорыве 
блокады Ленинграда могла идти речь?

Но это если руководствоваться здравым смыслом…

У Мерецкова были свои резоны. Мерецкову надо было докладывать в Ставку, и он 
требовал, чтобы армия продолжала наступать.

В те дни, когда под Москвой генерал Власов беседовал с корреспондентами о 
стратегии современной войны, 2-я Ударная армия, уклоняясь от Любани, где 
оборона немцев была сильнее, все глубже втягивалась в пустыню замерзших болот, 
в мешок, из которого ей уже не суждено было выбраться.

Тогда Власов ничего еще не знал об этой армии, как ничего не знал и о 
генеральском пасьянсе, раскладываемом в здешних штабах… [71]

Между тем бодрые доклады М.С. Хозина и К.А. Мерецкова не ввели И.В. Сталина в 
заблуждение. Уже в феврале он начал понимать, что первоначальный план деблокады 
Ленинграда провалился и в него надо вносить коррективы.

Согласно Приказу Ставки от 28 февраля 1942 года необходимо было закрепить те 
скромные успехи, что удалось достигнуть в результате наступления, и, взяв 
силами 2-й Ударной армии Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта 
станцию Любань, окружить Любань-Чудовскую группировку немцев.

Стратегически решение было безукоризненным. Войска армий стояли в 10-12 
километрах от Любани, и не вина Ставки, что и эта скромная задача оказалась 
неосуществленной. В Ставке не могли знать, что это только по докладам М.С. 
Хозина и К.А. Мерецкова 2-я Ударная и 54-я армии продолжали оставаться 
боеспособными.

Рассказ Ивана Никонова. Продолжение

Полк направился не на позиции Спасской Полисти, а левее к Мясному Бору, за 
шоссейную и железную дороги. Как я узнал после, оставалась задача окружения 
Чудовской группировки немецких войск силами 2-й Ударной армии и соединения с 
войсками 54-й армии.

Первый батальон подавил сопротивление немцев на Керести. Далее полк двинулся к 
Финеву лугу. Паек давали сухой: в пачках кашу или гороховый суп. Противник 
оказывал сопротивление особенно у населенных пунктов, но больших оборонительных 
сооружений у него здесь не было, и он после боя отходил, а мы продвигались 
успешно.