Едва ли она разбиралась во всех тонкостях званий и должностей. Тем ни менее ее 
показания интересны.

Это свидетельство того, как понимали новое назначение генерала в свите Власова. 
Судя по показаниям Вороновой, здесь считалось, что Андрей Андреевич едет на 
Волховский фронт первым лицом.

И, видимо, так оно и было, и вопрос о переводе Власова в командующие фронтом 
должен был решиться сразу по приезду. Подтверждает это и то, что сопровождали 
Власова люди, облеченные чрезвычайными полномочиями, достаточными для передачи 
фронта новому командующему…

Чтобы понять, что же случилось на Волховском фронте и почему Власов не был 
назначен командующим, нам придется вернуться назад, в декабрь сорок первого 
года, и вспомнить, как разворачивались события здесь, в болотах Ленинградской и 
Новгородской областей.




Часть вторая. Трагедия окруженной армии


Что такое жизнь? Жизнь… Отдельная личность должна умереть. Что остается от 
отдельного человека? Это народ…



А. Гитлер



Основные военные кампании планируют на лето или на зиму.

Война не прерывается, конечно, и весной, и осенью, но русское бездорожье 
сковывает маневр, и как-то само собой получается, что в межсезонье самая смелая 
генеральская стратегия упирается в солдатский окоп, в сырую траншею.

В распутицу нечего делать генералу на войне, и в эту пору — самое время 
подвести итоги, прикинуть: вверх или вниз покатится карьера. В эту пору и 
раскладывается в штабах генеральский пасьянс.

В марте 1942 года генеральский пасьянс для командующего Волховским фронтом 
Кирилла Афанасьевича Мерецкова раскладывался очень плохо.




Глава первая


Мерецков был уже и начальником Генштаба{23}, и заместителем наркома обороны, а 
до этого командовал военными округами, но на десятый день войны его арестовали, 
и весь июль и август сорок первого года [57] Мерецков провел в камере НКВД, где 
следователь Шварцман дубинкой выбивал из него признание, что Мерецков вместе с 
врагами народа Корком и Уборевичем планировал заговор против товарища Сталина.

Когда Шварцман уставал упражняться с дубинкой, он начинал читать избитому 
генералу показания его друзей. Сорок генералов и офицеров дали показания на 
Мерецкова.

Спасла Кирилла Афанасьевича Мерецкова, как утверждает легенда, шутка Никиты 
Сергеевича Хрущева…

— Вот ведь какой хитрый ярославец!-сказал он. — Все воюют, а он в тюрьме 
отсиживается!

Иосифу Виссарионовичу шутка понравилась, и 9 сентября Мехлис и Булганин отвезли 
«хитрого» генерал-арестанта на Северо-Западный фронт.

Ольга Берггольц записала рассказ чекиста Добровольского, служившего тогда 
комиссаром 7-й армии, командовать которой сразу после своего освобождения был 
назначен Кирилл Афанасьевич.

«Ходит, не сгибаясь, под пулями и минометным огнем, а сам туша — во!

— Товарищ командующий, вы бы побереглись.

— Отстань. Страшно-не ходи. А мне — не страшно. Мне жить противно, понял?