Из каких слов Эренбурга?

Главное же, нелепейшее предположение, будто в Берлине Власов выполнял приказы 
Сталина, подается тут как бесспорный, не нуждающийся ни в каких дополнительных 
доказательствах факт.

И тут, хотя генерал Филатов и не любит Эренбурга, трудно не заметить его 
духовного родства с Ильей Григорьевичем.

Эренбург был убежден, что вся советская история России совершается для него и 
при его непосредственном участии.

Филатов убежден, что вся тайная история сопротивления мировому масонству 
совершается вокруг него и при его непосредственном участии.

При этом и тот и другой, подобно картежным шулерам, сбрасывают под стол 
неудобные факты.

Филатов— с простоватой генеральской неуклюжестью, а Эренбург — с еврейским 
апломбом и невозмутимостью.

«Среди ночи Власов разнервничался: немцы осветили небо ракетами, перебрасывая 
пополнение.

Рано утром Власова вызвали по ВЧ.

Назад вернулся взволнованный.

— Товарищ Сталин оказал мне большое доверие…-сказал он и добавил, что получил 
назначение на Волховский фронт.

Мгновенно вынесли его вещи. Изба опустела. Сборами командовала Маруся в ватнике,
 Власов взял меня в свою машину — поехал на передний край проститься с бойцами».


Ну, да Бог с ними, эренбургами и Филатовыми…

Вот мы и подошли к поворотному в судьбе Андрея Андреевича Власова моменту — 
назначению его на Волховский фронт. [53]

Официально он назначался заместителем командующего фронтом, но похоже, что у 
Сталина были насчет Власова более серьезные намерения.

В уже цитировавшихся нами воспоминаниях Никита Хрущев пишет: «Когда Власов 
оказался изменником, Сталин вызвал меня и зловещим тоном напомнил мне о том, 
что именно я выдвинул Власова на пост командующего 37-й армии. В ответ я просто 
напомнил ему, кто именно поручил Власову руководство контрнаступлением под 
Москвой и даже предполагал назначить Власова командующим Сталинградским фронтом.
 Сталин оставил эту тему и больше никогда не возвращался к ней…»

Никита Сергеевич — большой выдумщик.

Разумеется, никогда бы не посмел он напоминать Сталину о его промахе. Не те 
отношения были…

И тем не менее разговор этот несомненно состоялся. Только не в реальности, а в 
воображении самого Хрущева…

Узнав о предательстве Власова, Хрущев вспомнил о своем промахе в Киеве в 
августе сорок первого года и, ожидая вызова к Сталину, десятки, а, может, и 
сотни раз перебирал все аргументы в собственную защиту.

Иосиф Виссарионович по каким-то своим соображениям так и не стал укорять Никиту 
Сергеевича киевским проколом, но Хрущев каждый раз ждал разговора, трусил, и, 
наконец, ему стало казаться, что разговор состоялся на самом деле.

Поэтому свидетельство Хрущева, что Сталин обдумывал, не назначить ли ему 
Власова на Сталинградский фронт, не кажется нам нереалистичным. И тут нас не 
должно смущать то обстоятельство, что как таковой Сталинградский фронт был 
образован только 12 июля 1942 года. Подготовительная работа велась, когда 
Власов не сдался еще в плен, и фамилию Власова Сталин вполне мог назвать в 
списке возможных кандидатур на должность командующего.

Забегая вперед, напомним, что формально с конца апреля 1942 года Власов не имел 
никакой должности, поскольку Волховский фронт благодаря интригам М.С. Хозина 
был тогда расформирован.

Но если при обсуждении кандидатур на должность командующего Сталинградским 
фронтом летом сорок второго года фамилия Власова только называлась в списке 
других, то назначение Власова командующим Волховским фронтом было вопросом