политехнический институт Западного фронта».

Включение института в число военизированных учебных заведений обеспечивало ему 
крепкую по тому времени материальную базу. Он получил в свое распоряжение 
огромный дом, некогда принадлежавший смоленскому купцу-мануфактурщику Павлову. 
В просторных помещениях, на стенах которых еще сохранились надписи – «Шелка», 
«Сукна», «Ситцы», разместились электротехнический, строительный, мелиоративный, 
сельскохозяйственный, промышленно-экономическии факультеты и рабфак.

Название «милитаризованный» имело относительное значение; военные дисциплины в 
учебных программах института занимали весьма скромное место. Кадры военных 
специалистов были представлены в нем лишь заместителем ректора, бывшим 
генералом артиллерии Е. 3. Барсуковым, и еще двумя-тремя персонами. При этом 
помнится, что бывший генерал В. А. Пыхачев читал здесь курс самой мирной 
дисциплины – гражданской архитектуры.

Тем не менее считалось, что все студенты института состоят на действительной 
военной службе. Благодаря этому они получали красноармейское обмундирование и 
продовольственный паек по фронтовой норме. Впрочем, многие из них и впрямь были 
красноармейцами.

Для укомплектования института штатской молодежи не хватало. Большая часть 
молодых людей со средним образованием находилась в действующей Красной Армии. 
Чтобы обеспечить институт достаточным количеством студентов, М. Н. Тухачевский 
издал приказ по фронту, обязывавший всех командиров и начальников 
беспрепятственно откомандировывать в СПИ молодых военнослужащих, имеющих 
необходимое образование и изъявляющих желание учиться дальше. Но лично мне 
удалось стать студентом этого учебного заведения при несколько большем 
содействии со стороны Михаила Николаевича.

Я служил делопроизводителем в Управлении инженерного снабжения Западного фронта.
 Размещались мы в Минске. Там же находился тогда и штаб Запфронта. Поэтому о 
приказе М. Н. Тухачевского в отношении набора в СПИ мне удалось узнать одним из 
первых, и с согласия комиссара Управления я тотчас же послал заявление в 
институт. Однако начальник Управления военный инженер А. Э. Лилиенфельд 
неожиданно заупрямился и категорически отказался отпустить меня на учебу.

Настроение сразу упало. Подавленный, бродил я вечерами по улицам Минска и 
однажды совершенно случайно встретился с командующим фронтом.

Решение созрело мгновенно.

Одернув потрепанную кожанку, поправив на голове «громоотвод» (так мы называли 
иногда свои островерхие шлемы), четким, как на параде, шагом я направился к М. 
Н. Тухачевскому:

– Товарищ командующий, разрешите обратиться?

М. Н. Тухачевский оглядел меня с головы до ног, обутых в рваные ботинки, 
чему-то улыбнулся и ответил:

– Пожалуйста.

Я, как мне в ту пору казалось, очень обстоятельно и толково поведал о своем 
горе и попросил помощи.

Тухачевский расспросил, сколько мне лет, какое у меня образование, и затем 
сказал:

– Напишите на мое имя письмо, приложите к нему запрос института и являйтесь ко 
мне на службу во вторник к двенадцати часам.

Поблагодарив командующего, я, окрыленный, помчался в Управление и уселся за 
письмо. Начал привычно:

«Командующему Западным фронтом товарищу Тухачевскому…»

Нет, не годится. Похоже на рапорт, а рапорт через голову непосредственного 
начальника подавать нельзя.

«Глубокоуважаемый Михаил Николаевич…»

Несколько раз я составлял и переделывал свое послание. Наконец переписал 
начисто, каллиграфически выводя буквы, и бережно уложил в папку.

Настал вторник. В половине двенадцатого отправляюсь в гостиницу «Европа», 
занятую штабом Запфронта, предъявляю часовому пропуск и уверенно вхожу в 
приемную командующего. Вслед за мной туда же забегает секретарша члена 
Реввоенсовета Запфронта И. С. Уншлихта и с порога спрашивает адъютанта: