состоянии, и оперативные резервы были тут же под боком. У нас же в этом 
отношении дела обстояли из рук вон плохо.

Я уже говорил о тогдашнем состоянии локомотивного парка и о топливном голоде на 
транспорте. К этому добавлялась еще и острая нехватка подвижного состава. 
Нередко до половины вагонов, поданных под погрузку, оказывалось в неисправности.


Трудности на транспорте задерживали подход резервов. В течение марта – апреля 
фронту надлежало получить дополнительно 11 стрелковых дивизий, одну 
кавалерийскую и 42 тысячи человек в виде маршевых пополнений. Получили же мы к 
концу апреля всего лишь три дивизии и 31 тысячу маршевиков.

И тем не менее Тухачевскому удалось создать перевес в силах на решающих 
направлениях. На правом крыле фронта численность наших войск превосходила 
противника более чем в два раза. На минском направлении мы располагали 
полуторным превосходством.

12 мая в Витебске неподалеку от вокзала, в трехэтажном здании бывшей гимназии, 
разместилось то, что теперь принято называть фронтовым ВПУ. Сюда прибыли 
командующий, члены Реввоенсовета – Уншлихт, Шварц, Перемытов и работники 
оперативного управления штаба. На меня Перемытов временно возложил ведение 
карты боевых действий Северной группы.

На рассвете 14 мая войска правого крыла фронта перешли в энергичное наступление 
и быстро добились значительных успехов. Перед нашей 15-й армией противник 
отступал повсеместно. К 18 мая она отбросила части 1-й белопольской армии на 
50–80 километров. Но уже 19 мая темп наступления заметно снизился. Для развития 
успеха требовались свежие силы, а резервов не было. Осуществить перегруппировку 
оказалось тоже невозможно: войска 15-й армии чрезмерно растянулись, фронт ее 
расширился до 120 километров.

Исход дела во многом зависел также от своевременного и энергичного удара 16-й 
армии на минском направлении. Но ее командующий Н. В. Сологуб нанес этот удар с 
опозданием на двое суток, и к тому же отклонился от указанного ему направления 
на 40 километров к югу, чем сразу же предопределилась обособленность действий 
главных сил армии от ударной группировки фронта. К концу мая белополякам 
удалось создать против правого крыла Западного фронта сильные (в 9 пехотных 
дивизий) контрударные группировки и отбросить наши войска на восток.

Не стану подробно описывать, как все это произошло. Скажу лишь, что майская 
операция, хотя и не имела решающего стратегического значения, тем не менее 
оказала серьезную помощь Юго-Западному фронту. Она заставила противника 
прекратить дальнейшее наступление на Украине, снять оттуда часть сил и переброс 
сить их на север, против 15-й армии. Наконец, это почти внезапное наступление 
расстроило дальнейшие планы интервентов, предусматривавшие в недалеком будущем 
захват Полоцка, Витебска, Смоленска, Могилева, Гомеля.

Судя по моим коротким встречам с М. Н. Тухачевским, в те напряженные дни он был 
далек от состояния отчаяния и даже растерянности. Правда, из Витебска в 
Смоленск Михаил Николаевич вернулся в несколько удрученном состоянии, однако 
продолжал действовать решительно, твердо. Тут же принялся деятельно 
разрабатывать план нового наступления.

Трудился дни и ночи напролет. Но без нервозности. Мы его видели неизменно 
спокойным и собранным. Едва ли не больше всего внимания он уделял тогда связи. 
Положение здесь было не лучше, чем на железных дорогах. Постоянные проводные 
линии, натянутые еще в 80-х годах прошлого века, пришли в негодность. Провода 
часто рвались. Командующий и штаб лишались возможности получать оперативную 
информацию из войск и своевременно доводить до исполнителей не терпящие 
промедлений распоряжения.

К июлю Западный фронт получил подкрепление в виде восьми стрелковых дивизий, 
четырех стрелковых бригад и Конного корпуса Гая. При перевозках этих войск мы 
поддерживали постоянную связь не только с отправителями оперативных эшелонов, 
но и ежедневно сносились со Штабом Республики, сообщали ему свои выводы о 
работе транспорта, высказывали свои пожелания, жаловались на виновников 
задержек. По нашим жалобам принимались соответствующие меры, и мы все 
явственнее стали ощущать помощь сверху. Подчас даже Владимир Ильич Ленин лично 
вмешивался в дела перевозок войск, помогал продвижению оперативных эшелонов. 
Мне хорошо запомнилось, как однажды М. Н. Тухачевский получил копию телеграммы 
за подписью В. И. Ленина, адресованной Реввоенсовету Кавказского фронта. Ленин 
требовал, чтобы дивизии, предназначенные Западному фронту, шли без задержек, и 
Реввоенсовету предлагалось проследить за этим.

Все это позволило за месяц с небольшим выполнить план сосредоточения свежих сил.
 М. Н. Тухачевский создал еще три оперативных объединения: 3-ю и 4-ю армии и 
так называемую Мозырскую армейскую группу.

Новое наступление началось 4 июля. В течение первых 9 дней успех был