Матиясевич, Г. X. Эйхе, К. А. Нейман, А. В. Павлов, В. К. Путна, В. И. Рослов.
[27 - Почти все они в годы сталинского произвола разделили участь своего 
командарма.] Штаб армии возглавлял бывший полковник Генерального штаба Павел 
Иванович Ермолин. Я находился пока в распоряжении Реввоенсовета.

В 5-й армии, как и прежде в 1-й, мы с Михаилом Николаевичем либо селились 
вместе, либо занимали квартиры по соседству. Тухачевский жил так же скромно и 
гостеприимно. В его квартире почти всегда было полно людей, чувствовавших себя 
здесь как дома. Кто-то ехал с фронта, кто-то возвращался из госпиталя, кто-то 
забредал «на огонек». Всех встречали добрым словом, всем находилось место.

Зная гостеприимство командарма, квартирьеры обычно отводили ему купеческий 
особняк или апартаменты какого-нибудь крупного чиновника, удравшего от Красной 
Армии. Иногда в такой квартире можно было найти приличное постельное белье, 
посуду, хозяйственную утварь. Все это оказывалось как нельзя более кстати – 
Михаил Николаевич не имел даже своего одеяла.

Подчас размещение людей, остановившихся у командарма на ночлег, превращалось в 
хлопотное занятие. Помню, как однажды мы ломали голову, куда положить 
Александра Васильевича Павлова. При его габаритах и солидном весе на стульях 
или на столе располагаться было рискованно. Пришлось устраиваться на полу, на 
огромной купеческой перине, которую приволок откуда-то комендант штаба. А на 
следующее утро проснувшийся раньше всех Михаил Николаевич растолкал нас и повел 
к комнате, где еще почивал Павлов. Заглянув в дверь, мы едва удержались от 
смеха. На полу возвышалась гора, из-под которой едва высовывались лысая голова 
и внушительная борода. Оказывается, уже ночью, почувствовав озноб, А. В. Павлов 
подложил под себя шинель, а периной накрылся, как одеялом.

Запомнился и другой веселый эпизод. Как-то то ли Путна, то ли Гайлит привез на 
квартиру М. Н. Тухачевского широченный татарский халат. Михаил Николаевич 
облачился в него, соорудил из полотенца подобие чалмы и, усевшись по-турецки, 
стал на татарском языке призывать правоверных к молитве – ни дать ни взять 
муэдзин на минарете!

Все это может показаться странным: бои, переходы, бессонные ночи в седле или 
над картой и вдруг – такое дурачество, шутки, разыгрывание. Однако все было 
именно так. Молодость брала свое. К тому же мы жили верой в грядущее, сознанием,
 что с каждым днем приближаем его, а это вселяло бодрость, поднимало дух.

Даже в самые трудные минуты на душе было светло, радостно.

9 июня 1919 года войска Южной группы Восточного фронта, в состав которой 
входила и наша 5-я армия, нанесли сокрушительный удар по колчаковщине: была 
освобождена Уфа. На этом, собственно, и завершается блестящая страница боевой 
истории Южной группы, во главе которой стоял М. В. Фрунзе. Войска 4-й, 1-й и 
Туркестанской армий покидают сибирское направление. Это направление вновь 
передается 5-й армии и ее соседям к северу (2-й и 3-й армиям).

Перед Михаилом Николаевичем встало бесчисленное множество проблем, решать 
которые надо было сразу же, немедленно, не откладывая в долгий ящик. Предстояло 
преодолеть Уральский хребет, форсировать множество больших и малых рек, вести 
бои в лесах. Все это очень осложнялось тем, что единственная коммуникация – 
Сибирская железная дорога – была разрушена отступавшими колчаковцами. Поезда 
тащились едва-едва, то и дело останавливаясь у превращенных в руины водокачек, 
сбитых стрелок. Вдоль железнодорожной линии болтались на столбах порванные 
провода.

А впереди у армии – сибирские морозы. Впереди – тиф, косивший целые деревни…

Однажды, когда штаб армии находился еще в Бугульме, Михаил Николаевич вызвал к 
себе меня, начальника моботдела Карягина, начальника оперативного отдела 
Ивашева, а также нескольких других бывших офицеров и предложил нам разработать 
систему подготовки командных кадров. При этом мы должны были исходить из 
установок партии о том, что пролетарской армии нужен свой революционный 
командный состав из рабочих и крестьян.

Тухачевский делал ставку в первую очередь на бывших командиров 
красногвардейских отрядов, комиссаров и коммунистов-бойцов.

– Далее, – говорил он, – мы располагаем бывшими унтер-офицерами царской армии, 
окончившими учебные команды. Эти отличные практики военного дела, получив 
теоретическую подготовку, станут достойными командирами рот, батальонов, а быть 
может, даже и полков, бригад. А сколько у нас умных, дельных рядовых солдат, 
прошедших окопную школу! Наконец, многих бывших прапорщиков, имеющих хорошее 
общее образование, целесообразно переподготовить и перевести на штабные 
должности.

Что касается учебных программ, то Михаил Николаевич предлагал положить в основу 
их один принцип: учить людей только тому, что требуется на войне. В качестве 
преподавателей следовало привлечь наиболее опытных командиров штаба и армейских