М. Н. Тухачевский умел руководить войсками не только из штаба, но и находясь на 
линии огня или в важнейших пунктах тылового обслуживания. Эти его методы не 
были вначале поняты новым главкомом Востфронта И. И. Вацетисом. Однажды Вацетис 
в довольно грубой форме телеграфировал командарму 1-й, чтобы тот побольше 
находился в штабе армии. Михаил Николаевич ответил на это очень тактично, но с 
присущим ему достоинством. Вот его телеграмма Вацетису:

«Получил Ваше приказание находиться при штабе, а не болтаться в тылу. Я не 
осмеливаюсь возражать, но думаю, что Вам не известна моя работа… Большую часть 
времени я находился на передовых позициях, а в Пензу ездил, чтобы устроить 
бежавшие части и набрать артиллеристов и инженеров.

Мне совестно оправдываться, но я никак не ожидал, чтобы моя работа была оценена 
как бездеятельность. Если Вы разрешите, то я, когда затихнут бои, приеду к Вам 
с подробным докладом для выяснения некоторых чрезвычайно важных общих 
положений…»[14 - ЦГАСА, ф. 157, оп. 3, д. 57, л. 165.]

Это деликатное, но твердое возражение Вацетис оставил было без последствий. Но 
от Тухачевского трудно было отделаться молчанием, когда решался принципиальный 
вопрос. Михаила Николаевича решительно поддержал политический комиссар армии В. 
В. Куйбышев. Вместе они направили главкому еще одну телеграмму, в которой с 
некоторой иронией просили об отмене запрета командарму выезжать из штаба и 
предоставлении ему полной свободы действовать в пределах поставленных задач.[15 
- ЦГАСА, ф. 106, оп. 3, д. 45, л. 549.]

Ответ на это последовал 31 июля: «Не считайте ту мою телеграмму категорическим 
императивом для себя».[16 - Т а м ж е, л. 548.]

Таким образом, практикуемый М. Н. Тухачевским стиль руководства войсками и 
тылом получил наконец признание со стороны И. И. Вацетиса.



Огромная работа дала свои плоды. Выросшая, окрепшая, спаянная революционной 
дисциплиной 1-я армия блестящим маневром разбила врага и через полтора месяца 
вернула оставленный в июле Симбирск. М. Н. Тухачевский вошел в город во главе 
победоносных войск и счел своим товарищеским партийным долгом тотчас же 
снестись с признанным руководителем симбирских большевиков И. М. Варейкисом. Он 
послал в Алатырь следующую телеграмму:

«Двенадцатого сентября Симбирск взят. Прошу Совдеп возвратиться в Кадетский 
корпус и принять управление городом».[17 - Сб. «1918 год на родине Ленина», стр.
 335.]

Немногословная эта депеша как бы подводила итог нелегкому пути, пройденному М. 
Н. Тухачевским вместе с симбирскими коммунистами.

В начале 1919 года М. Н. Тухачевский получил новое назначение. К этому времени 
1-я армия одержала уже победы под Бугурусланом, Бузулуком и приближалась к 
Оренбургу. Симбирск остался далеко в тылу. Но Михаил Николаевич не забывал о 
дружбе, которая связывала его с симбирской большевистской организацией.

Перед отъездом на Южный фронт он написал два прощальных письма. Одно – войскам 
1-й Революционной армии, второе – симбирским коммунистам. В последнем 
говорилось:

«Глубокоуважаемый т. Варейкис! Приказом Революционного Военного Совета 
Республики я назначен помощником командующего Южным фронтом. Уезжая и покидая 
Симбирскую губернию, с таким напряжением обороняемую и наконец возвращенную 
Советам, в Вашем лице, товарищ Варейкис, искренне и горячо благодарю Симбирский 
комитет нашей партии.

Я открыто говорю, что дело создания 1-й армии и изгнания контрреволюции никогда 
не могло бы осуществиться, если бы Симбирский комитет партии и исполком не 
пришли на помощь.

В том единомыслии, какое у нас с Вами было, мне легко было работать… Еще раз 
горячий привет всем дорогим товарищам коммунистам…»[18 - Газета «Пролетарий», 
орган Симбирского губкома РКП (б), № 58, 11 февраля 1919 г.]

Симбирская партийная организация и поныне помнит этот привет. Коммунисты города,
 носящего ныне великое имя – Ульяновск, свято чтят выкованную в годы 
гражданской войны боевую дружбу с выдающимся советским полководцем М. Н. 
Тухачевским. Они хранят в своих сердцах светлый образ командарма-большевика.




В ДНИ ВОЙНЫ И В ДНИ МИРА