аэродромы и были  там рассредоточены и  хорошо замаскированы.  Поэтому
тщательно  спланированные  и  подготовленные  первые  удары  врага  по
стационарным аэродромам фактически пришлись по пустому месту.  Правда,
большая часть  из  23  самолетов, потерянных  ВВС  Одесского  военного
округа в  первый  день  войны,  сгорела  на  земле  во  время  налетов
противника. Однако враг  не решил своими  массированными действиями  с
воздуха даже малой доли той задачи, которую он ставил перед собой.
    Больше того,  итог первого  боевого  дня оказался  явно не  в  его
пользу - он  потерял 22  июня 1941  года 40  своих бомбардировщиков  и
истребителей.  На   одну  потерю   нашей  боевой   машины  почти   две
уничтоженных  вражеских!  За  этими  количественными  характеристиками
Вершинин видел нечто большее, а именно готовность и способность  наших
летчиков вступить  и вести  бой с  врагом на  равных, и  даже при  его
превосходстве.
    Хотя  Константин  Андреевич,  до  сего  времени  находившийся   на
аэродроме  в  тылу  страны,  не  очень  детально  был  информирован  о
фронтовых делах, о «безлошадниках» он  уже был наслышан: так в  начале
Отечественной  войны  стали  называть  летчиков,  которые,  не   успев
подняться в  воздух, уже  потеряли свои  боевые машины,  сгоревшие  на
аэродромах. Конечно, это была  большая беда -  многие летчики в  самый
нужный момент оказались безоружными, самолетов на всех не хватало.  Не
менее тяжким был и моральный урон: чувство подавленности,  появившееся
у некоторых авиаторов как  итог пережитого в  первые дни войны,  когда
враг   на    их   глазах,    пользуясь   подавляющим    количественным
превосходством, действовал нагло и безнаказанно.
    События  на  южном  участке  советско-германского  фронта,   чисто
авиационные, с первого дня пошли в более благоприятном для нас  русле.
Здесь  «безлошадников»  было  намного   меньше.  Находясь  в   полевых
условиях, штаб ВВС округа заранее установил  связь с частями и дал  им
нужные указания. Поэтому первый массированный налет авиации противника
на наши  аэродромы  на  рассвете  22  июня  оказался  малоэффективным.
Находившиеся в готовности, наши истребители своевременно были  подняты
в воздух. Встретив врага, они смело вступали в бой. Благодаря мужеству
и боевому  мастерству  первых  летчиков-героев,  таких,  как  командир
эскадрильи капитан  А.  Г. Карманов,  командиры  полков майоры  В.  П.
Иванов, Б.  А. Рудаков,  летчик-истребитель  старший лейтенант  А.  И.
Мокляк  и  многие  другие,  удалось  более  или  менее   организованно
противостоять противнику в воздухе. Не менее важным было то, что  наши
летчики на собственном  опыте или  на примере  своих боевых  товарищей
имели возможность  убедиться  с самого  первого  боя, с  первого  часа
войны, что  хваленые фашистские  асы, встречая  должный отпор,  быстро
теряют свою самоуверенность и наглость.
    Этот высокий боевой  настрой Вершинин  справедливо расценивал  как
главное  приобретение  летчиков   ВВС  Южного   фронта.  Сохранить   и
приумножить его - вот задача, которую он поставил перед собой и  своим
штабом.
    Уже вскоре  подчиненные Вершинину  командиры и  штабные  работники
почувствовали, что новый командующий  отнюдь не собирается  заниматься
мелкой опекой  штаба  в целом  или  кого-либо из  ответственных  своих
помощников. Для него превыше всего - суть решения конкретной проблемы,
быстрота, оперативность  и  четкость  выполнения  задач,  поставленных
перед подчиненными, всестороннее знание обстановки в войсках фронта  и
в авиационных соединениях, что позволяло в любую минуту влиять на  ход
боевых действий. В рамках поставленной задачи командующий предоставлял
исполнителям широкую самостоятельность, поощрял инициативу.
    Вершинин тщательно изучил все, что  было начато до него, и  многое
поддержал.
    Горячее его одобрение получили создание и деятельность специальных
групп  и  ремонтных  команд,  которые  отыскивали,  а  затем  собирали
самолеты, совершившие вынужденную  посадку на нашой  территории. В  то
время это  был один  из  важных путей  восполнения потерь  в  технике,
которые несли наши части. К концу августа в полках осталось по  10–12,
а то и меньше  самолетов. Иначе говоря, хорошо,  если имелась в  строю
эскадрилья  на  полк.  Вот   тогда  и  родилась  идея   восстановления
собственными силами подбитых и совершивших вынужденную посадку в нашем
тылу   самолетов.   Она    была   претворена    в   жизнь    благодаря
изобретательности  и  трудолюбию  инженерно-технического  состава  ВВС
фронта, возглавляемого П. В. Родимовым. Конечно, Вершинин знал, что  в
данном  случае  полевые   авиационные  ремонтные  мастерские   (ПАРМ),
являющиеся центрами восстановительной работы,  часто выходят за  рамки
своей компетенции. Им приходилось заниматься ремонтом такой сложности,
который обычно считается возможным только в стационарных условиях,  на
заводе, но  не в  полевых мастерских.  Регламентации по  этому  поводу
имелись  достаточно  подробные  и  строгие.  Но  самолеты  были  нужны
немедленно. И  Вершинин  не  только  разрешил  отступить  от  принятых
правил, но взял под контроль восстановительные работы. В итоге  только
за сентябрь  1941 года  в частях  силами ПАРМ  и специально  созданных
бригад технического состава было восстановлено свыше 300 самолетов.  О
таком в то время нельзя было и мечтать.
    Не возражал  командующий и  против разукомплектования  неисправных