Иван  Терентьевич   по-особому  смотрел   на  построенные   москвичами
баррикады, противотанковые заграждения  и доты,  заложенные мешками  с
песком  витрины  магазинов.  Сознанием  его  с  еще  большей  остротой
овладела тревожившая за  последние недели мысль:  фронт может  подойти
вплотную к важнейшим объектам связи. Как быть со связью Ставки в таком
вполне вероятном случае?
    По  указанию  Пересыпкина  Наркомат  связи  и  ГУСКА   оборудовали
несколько узлов восточнее Волги. Но нужен был стационарный, отвечающий
всем требованиям войны узел.  Для его сооружения требовалось  согласие
Верховного  Главнокомандующего.  И  Пересыпкин  мучился:  как   вообще
воспримет Сталин само  такое предложение?  Но медлить  было нельзя,  и
Пересыпкин отважился. Добившись  приема у Сталина,  он без  каких-либо
предисловий сразу сказал:
    - Прибыл для доклада о запасном узле связи.
    Вопреки ожиданиям Сталин, как о само собой разумеющемся, спросил:
    - Где вы предполагаете его расположить?
    Он отверг несколько предложений Пересыпкина и, долго  рассматривая
разложенную  на  столе  карту,   наконец  показал  пальцем   небольшой
населенный пункт:
    - Давайте здесь.
    Пересыпкин ужаснулся: указанное Сталиным место находилось вдали от
магистральных линий связи. Предстояли большие работы, чтобы  соединить
будущий узел с этими линиями.
    Возвратившись к себе,  Пересыпкин сразу  же принялся  за дело.  По
телефону он  перехватил в  пути эвакуированные  на восток  два  поезда
связи, смонтированные военными и  гражданскими связистами, и  направил
их в район будущей стройки,  дал указание в спешном порядке  отгрузить
туда  же   из  Москвы   и  соседних   областей   телеграфно-телефонное
оборудование,  радиостанции,   монтажные  и   линейные  материалы,   о
выделении для  строительно-монтажных работ  ремонтно-восстановительных
подразделений.
    Руководителем сооружения  узла решено  было назначить  заместителя
наркома связи Г.  А. Омельченко. Однако  вечером Пересыпкину  позвонил
Сталин  и  приказал  лично  возглавить  строительство.  И  хотя   Иван
Терентьевич  несколько   часов   назад  сам   докладывал   Сталину   о
необходимости  сооружения  запасного  узла  связи,  приказ  неприятным
холодком отозвался на сердце: «Неужели так плохо обстоят дела?»
    Работы велись круглосуточно, с невероятным напряжением сил, и  уже
через пять суток Пересыпкин  доложил прибывшему на место  Шапошникову,
что запасной узел  связи Ставки, получивший  позывной «Виктория»,  что
значит «победа», в основном смонтирован. После войны Маршал Советского
Союза А. М.  Василевский отмечал,  что для этого  в обычное  фронтовое
(опять   же   фронтовое!)   время    потребовалось   бы   не    меньше
пятнадцати-двадцати суток. «На связистов, в  том числе и на самого  И.
Т. Пересыпкина, -  писал А.  М. Василевский,  - налагалась  величайшая
ответственность за судьбу управления  страной и Вооруженными Силами  в
самый критический  момент  истории. Во  имя  этой задачи  нельзя  было
жалеть ни себя, ни других. Так и поступали связисты».
    В  начале  ноября  состоялось   решение  о  проведении  в   Москве
традиционного торжественного  собрания,  посвященного  24-й  годовщине
Великой Октябрьской социалистической революции,  и выступлении на  нем
Сталина.  Наркомату  связи  было  поручено  радиофицировать  вестибюль
станции метро «Маяковская»,  где должно было  состояться заседание,  и
организовать его трансляцию всеми радиостанциями страны.
    После  окончания  монтажных   работ  была   проведена  проба:   из
установленных на  станции  громкоговорителей послышались  свист,  гул,
голос диктора едва различался. Пересыпкин приказал остановить пробу  и
оборудовать все так, как должно быть во время торжественного собрания.
Установили трибуну с микрофонами, кресла, в которых разместили солдат,
вдоль платформ поставили вагоны.
    Дальнейшая отладка звучания, теперь уже в условиях, приближенных к
действительным, также не сразу удалась.  Наконец хрипы, свист и гул  в
репродукторах были устранены.
    Вечером 6 ноября выступление Сталина на торжественном совещании  и
праздничный концерт слушала вся страна - фронт и тыл. А утром 7 ноября
Москва транслировала передачу о традиционном военном параде на Красной
площади и речь Сталина на нем.
    После парада Пересыпкин почувствовал себя настолько расслабленным,
что, как ни противился, уснул прямо в кресле за рабочим столом.  Позже
он признался близким друзьям:
    - Шестого и седьмого я жил на одних нервах. Все думал: вдруг  сбой
какой-нибудь, что-то откажет.
    Впрочем, в то время Пересыпкин  вообще работал, что говорится,  на
втором дыхании. Советские войска вели ожесточенные оборонительные бои.
Враг  еще  остервенело  наседал.  А  Ставка  развернула  подготовку  к
широкому контрнаступлению под Москвой. Перед связью встали  неимоверно
сложные задачи.  Позже  Пересыпкин  сформулировал их  в  одной  скупой
фразе:  «Нельзя  не  отметить,   что  подготовка  контрнаступления   в
отношении связи  проходила  в  сложной  обстановке,  при  ограниченных
средствах связи и в труднейших условиях суровой зимы».